Дневник. Первые потрясения (СИ)

— И кого он выбрал из вашего класса? — с каким-то нездоровым интересом спросил Поттер.

— Меня, — мрачно ответила Ханна, — и я до конца жизни запомнила, собственно, как и все остальные студенты нашего класса, что редкие ингредиенты лучше всего покупать в аптеке, а сложные зелья лучше доверить руке Мастера.

— Почему? — недоумевал Поттер.

— Да потому что, Поттер, и про безоар там было, и про козу там было. Правда профессор забыл упомянуть в своих записях, что, помимо объяснения этой жуткой картины словами, он объяснял это ментально, показывая в наших маленьких детских мозгах, как именно расчленяют эту бедную козу вот такенным ножом, — и она развела руки на приличное расстояние. — Мы потом неделю спать не могли!

— Он во всех подробностях это все вам показал? — возмутился кто-то из заднего ряда.

— Да что вы его совсем за зверя-то держите. Нет, конечно. Он показал только то, как я подхожу вот с этим ножом к привязанной и отчаянно блеющей козе, которая в панике пытается от меня убежать, но это получается у нее только на длину веревки. Собственно, этого нам и хватило, а остальное дорисовало наше воображение.

— Это же не педагогично! Я как член совета попечителей, требую запретить допуск Северуса Тобиаса Снейпа в Хогвартс и запретить ему в дальнейшем заниматься преподавательской деятельностью, — произнесла невысокая женщина в синей мантии.

— Да заткнись ты, Хелена, — презрительно бросил ей Малфой, — ты только представь, какая это будет для него радость! Он тебя на глазах этой мегеры, своей жены, расцелует. Такого его счастья я не переживу.

— Но…

— Что, но? Он полтора десятка лет преподавал. Хоть кто-то из детей пожаловался не на несправедливость в оценивании и бесконечные отработки, а на саму манеру преподавания? — Малфой задумался на некоторое время. — Ведь из его укороченной версии этого урока даже Поттер запомнил, что безоар является универсальным противоядием! А если бы Северус тогда про козу не забыл рассказать? Так что не порите уже чушь, а просто читайте дальше.

«Я разбил учеников на пары, и они начали варить свое первое в жизни зелье.

Первое для всех, кроме Драко. Он бессчетное количество раз сидел на моих уроках для первого курса, а когда ему было лет девять, я мог без опаски дать ему задание сварить что-нибудь простенькое. Как обычно, я скользил между партами и критиковал всех подряд, а так как я уже порядком разозлился, то под раздачу попали даже мои змейки. И если они молчали, украдкой переводя дух, когда я отходил от их парт, то гриффиндорцы возмущались сквозь зубы, что не улучшало моего настроения. Драко был на высоте, я даже предложил всем остальным полюбоваться на его практически идеально готовящееся зелье. Вроде все шло без особых эксцессов, как вдруг…

На ежедневной планерке, которую я посещал не реже одного раза в неделю, звездой Хогвартса среди первокурсников стал Симус Финниган. Это ходячее недоразумение умудрялось взрывать все, к чему прикасалось. Например, он чуть не взорвал класс чар обычной Вингардиум Левиоса. Или на перемене, кажется, пытаясь одну жидкость трансфигурировать в другую, умудрился взорвать бокал, хорошо хоть не стол. Тогда было принято решение понаблюдать за мальчиком. Но я отвлекся на класс и упустил этот феномен из вида, а зря. Видимо, он не только самостоятельно все взрывал, но еще и умудрялся отрицательно воздействовать своим присутствием на окружающих.

Так, например, работающий с ним в паре Невилл Лонгботтом феерически расплавил котел, но это не главное. То, что у него в итоге получилось, мало походило на эффект, возникающий при добавлении игл дикобраза. Получившаяся гадость прожигала даже камень. Я растерялся, смахнув со стола эту новинку зельеварения, пообещав про себя, что оторву голову лаборантам Отдела Тайн, если они мне не распишут по секундам, что могло дать такой эффект. Мальчик был ранен. Я должен был оказать ему помощь и отправить его в больничное крыло сам, но не смог. Максимум, на что меня тогда хватило — это невербально прервать воздействие зелья на самого Невилла. Потому что впервые за эту неделю я смотрел на него с близкого расстояния. С заплаканного личика, так похожего на Алису, смотрели ее же глаза, только не пустые, как у матери, а наполненные болью и обидой. Живые глаза. Я тогда накричал на него и отправил в больничное крыло в сопровождении Симуса. Затем зачем-то повернулся к Поттеру, сидевшему с очередным Уизли.

— Вы, Поттер, почему вы не сказали ему, что нельзя добавлять в зелье иглы дикобраза? Или вы подумали, что если он ошибется, то будете выглядеть лучше его? Из-за вас я записываю еще одно штрафное очко на счет Гриффиндора.

Я смотрел на Поттера, но не видел его, как-то отстраненно отмечая про себя: а причем тут Поттер? Я ведь хотел на Грейнджер наорать».

— А я-то тут причем?

— Мисс Грейнджер, но ведь кто-то же должен был быть у него виноват, а вы его очень уж нервировали в этот день своим поведением. Перси, продолжай.