Дневник. Первые потрясения

– Как ты не понимаешь. Это ведь из-за меня. Из-за меня все произошло. Я ведь к ребятишкам этим ходил, про волшебство рассказывал, про Хогвартс. Показывал что-то, так по мелочи. Я постоянно к ним ходил, Северус. Не могу я пройти мимо сироты. У них были такие восторженные глаза, ты бы это видел. А многие дети не верили им, когда они про волшебство говорили. Многие смеялись и думали, что я их усыновлять пришел. Сказку рассказал, а они поверили. Только вот, один из этих… постоянно крутился рядом. Тот, кто в зале был с Реем. Я его узнал. А тогда. Не обратил внимания, понимаешь? Я думал это воспитатель. Там много воспитателей мужчин было. Думаю, он видел, как я чудеса малышам показывал. Они ведь из-за этого пошли на такое. Из-за нас. Думали, что маги посговорчивее магглов окажутся. Думали, мы только на детские фокусы способны. Не знали твари, что по их души спецы придут. А я виноват. Внимания никакого не обратил. Невыразимец хренов. Да какой из меня невыразимец?

– Хагрид, напомни мне, пожалуйста, когда тебя учили филерской службе? Что-то я не помню, чтобы у Алекса вообще было что-то подобное. Объясни мне, своему тупому начальнику, каким образом ты должен был что-то заподозрить? И более того, предпринять определенные меры? Ты под мантией-невидимкой на мучения ребят Эвана ходил, когда они заучивали физиономии, имена, прозвища, особенности моторики движений всех более менее известных отморозков? – я провел рукой по волосам. – Молчишь? Знаешь, что я тебе скажу? Эти ребята знают сейчас практически всех магглов и магов, кто представляет собой хоть малейшую опасность. Маски Пожирателей? Считай, для них этого предмета нет. Вот если бы на твоем месте был кто-то из них, и сейчас распинался в том, как он прокололся, то я бы ему голову открутил. Хотя нет. Вряд ли мне досталось бы хоть что-то от бедолаги после Эвана. Так что прекращай этой херней страдать и выходи на работу. У тебя задание. Ты не забыл, что соплохвосты в лабиринте будут резвиться? А Диггори с Поттером уже все про них знают? Нет? Тогда какого ты тут сырость развел? Просьба о твоей отставке отклонена. А Альбус сейчас тоже придет и твое заявление тебе в одно место засунет. И, Хагрид, не забудь боевой дух Поттера поднять.

– Сев, – Хагрид всхлипнул и посмотрел на меня. – Ты это, с русалками–то поговори, а то контракт на трех участников только был.

– Я помню об этом. – Мерлин, осталось несколько дней до второго тура, а подводный мир еще не знает, что правила уже давно переиграны.  Малфоя отправлю. А Рей пусть лежит и отдыхает. – А что им нужно–то? Русалкам?

– А кто их знает. Найди рыбу какую редкую – они и рады будут.

– А зачем русалкам рыба? – я невольно округлил глаза.

– Ну как, должны же они что-то есть. А ты думал, они человечинкой питаются? – добродушно улыбнулся Хагрид.

– И где мне достать деликатесную рыбу?

– В магазине.

На этих словах я вышел из хижины, хлопнув дверью. Что-то мне подсказывает, что это еще не конец впечатлений на сегодня. Что за хренов день? Рыб еще этих покупать!

Возвращаться к крестному в кабинет не хотелось просто катастрофически. Там сейчас, скорее всего, находятся убитые горем женщины. Я не хочу их видеть, не хочу смотреть им в глаза. Не хочу! Всего меньше месяца назад мы все гуляли на свадьбе у Грейвиса. Они так гордились тем, что работают в таком престижном и элитном месте. Родственники этих ребят благодарили меня, сетовали на нынешнюю систему, в которой без связей и денег никуда не податься. А знаний, которые дает школа недостаточно, чтобы поступить в более менее приличное место. Я улыбался и гордился, что хоть для нескольких людей смог сделать мир лучше. А сейчас? Я банально боюсь. Да, я трус и не стыжусь этого.

Кое-как пересилив сильное желание, добежать до своих апартаментов и забаррикадироваться в них, я решительно вошел в директорский кабинет.

Совсем молодая женщина сидела в кресле. По прелестному личику текли слезы. Она плакала, не издавая не звука. Мне стало не по себе. Я перевел взгляд на стоящую женщину лет сорока. Мать Розана. Она не плакала. Просто стола посреди комнаты, стиснув руки и глядя в одну точку. Это было страшно. Я, наверное, никогда не смогу привыкнуть к виду чужого горя. Я уже почти привык видеть чужую смерть. Но это…

Альбус что-то говорил. Суетился больше, чем обычно. На женщин он не смотрел.

Я отступил к стене и прислонился к ней спиной. Закрыл глаза. Меня не было на похоронах. Отдел представляли Эван с Филиппом. Я в то время валялся в больничном крыле, и с трудом поднимался с койки. Как и Рей. Ему еще никто не сказал, что мы потеряли двух его парней, которых он привел в Отдел сам.

Альбус говорил о чем-то еще минут пятнадцать. Я его не слушал. Женщины, похоже, тоже. Им нужно было скорее уйти отсюда, чтобы побыть наедине со своим горем. Наконец, крестный открыл камин и проводил дам.

Я отлепился от стены и подошел к нему.

– У тебя есть еще что-то ко мне? – голос директора звучал устало.

– Хагрид. Какого хрена ему приспичило увольняться?

– Вначале я думал, что виной тому статья Скиттер. Но потом выяснилось, что это не так.