Дневник. Первые потрясения

– Ладно, допустим, он может здесь пользоваться магией невербальной и беспалочковой. Допустим. Также допустим, что он постоянно превращался в собаку и смог расширить в образе собаки окно, чтобы в него протиснуться. А потом, в полете, вернуть все как было. Он у вас что, симуран? Ну, допустим, он собака и умеет летать. – Я подошел к этим героям ментальной магии и, взяв их за руки, аппарировал  на крышу. – Вот, прямо подо мной находится камера Блека. А теперь объясните мне, каким образом, выпрыгнув в окно, Блек смог долететь до земли и не разбиться вон о те скалы, потому что он явно не симуран!

Рей осторожно подошел к краю и посмотрел вниз. До моря было метров сто. А берег состоял из острых валунов. Наверное, для всяких симуранов и созданных.

– Рей, допустим, что он все-таки долетел до моря и не разбился. А теперь покажи мне, куда должна была плыть обессилившая изголодавшаяся и истощенная собака?!

– На сушу?

– Покажи мне направление.

– Э, на запад? – и он почему-то показал мне на юг.

– Правильно! На восток он должен был плыть, – я подошел к нему и развернул его руку, показывающую предположительное направление, на девяносто градусов, – и не тыкай мне югом! Ну, хорошо, допустим, он выбрал правильное направление. Сколько ему нужно плыть миль до берега?

– Пять? – робко предложил Малфой.

– Ты абсолютно прав, конечно же пятнадцать! А, я понял. Сириус у нас не просто собака, он симуран–барбет! Идиоты! Вы сейчас пойдете в камеру и будете там сидеть!

– Но…

– Ты вообще здесь тринадцать лет гниешь! – я ткнул пальцем в Мальсибера. – А тебя, я вообще хочу здесь случайно забыть! Марш в камеру, дебилы! Мне из-за вас сейчас визит вежливости нашей драгоценной Белле наносить придется.

– Я могу сам сходить, – начал, было, Рей.

– Лишний раз своей смазливой мордой светить будешь? Ты вообще ментальной магией на зачаточном уровне владеешь! Марш в камеру!

– Будто у тебя морда не смазливая. И не надо к моей шее руки тянуть. В камеру так в камеру. Люциус, пойдем. Он нас не ценит, – и Рей, взяв Малфоя за руку, быстренько аппарировал.»

– Люциус, я же говорил, что все купятся, – сказал Рейнард, обводя взглядом зал. Под взглядом этих почти прозрачных глаз, почти каждый пытался уменьшиться и стать менее заметными. – А ты ныть начал, что общественность не поддержит этот бред. Дорогая, ты мне казалась умненькой девочкой. – Рей посмотрел на Гермиону, которая сидела, опустив глаза в пол. – Гермиона, может, ты мне уже отвечать что-нибудь будешь, а то, что я из себя клоуна тут строю? – и он посмотрел куда-то под потолок. – И не надо ржать! Андре? Сейчас буду, оставьте его мне, – и он резко встал и вышел не оглядываясь. Весь зал вздохнул с облегчением.

– Дорогая не переживайте так, ваш муж вернется к вам в целости и сохранности. Уизли, продолжайте.

« У Беллы я пробыл недолго. Отмечу, что Азкабан на нее никак не повлиял. Как была дурой ненормальной, так и осталась. Может только стала агрессивнее. Пока я не почистил ее память, я понял, что Рея она узнала. Трудно было это не понять, когда тебе прямо в ухо орут: «Этот предатель Мальсибер за все ответит перед моим Лордом. Я его сама убью». А вот Люциуса она почему-то не узнала. Возможно, его аристократическая выдержка, на сей раз оказала ему добрую услугу. Он всегда говорит тихо. А вот Рей вполне мог повысить голос. Ладно, забыли – теперь она и Мальсибера не помнит. И то, что Сириус сидел с ней в соседней камере тоже.

Вернувшись к этим асам логического мышления, я некоторое время внимательно смотрел на них.

– Давайте здесь сфотографируемся на память, – я недобро усмехнулся.

– Что мы сделаем? – переспросил Рей.

– Сфотографируемся. Когда Лорд воскреснет, он должен будет полюбоваться вашими смазливыми мордашками в камере Азкабана, чтобы убедиться, как вы пострадали ради него.

– А я тут причем? – возмутился Люциус, – я не должен сидеть здесь.

– А на всякий случай, мало ли. Сидите здесь, я сейчас приду, – я аппарировал в Министерство за колдокамерой, парой тюремных роб и незаполненных именных табличек.

Вернувшись в камеру, я кинул это все добро им.

– Заполняйте таблички.

– Зачем? Сам не мог? – ворчал Люциус.

– Я вам что, секретарь Визенгамота? Я что, должен все ваши имена знать?

– У меня нет родового имени, – прямо посмотрел на меня Рей.

– С хера ли? – я позволил себе удивиться.

– С того самого. Я сам от них отказался, и гоблины это все документально зафиксировали. Я даже не знаю, жив ли кто-нибудь. Мне это даже не интересно.

– Рей, не зли меня. Под каким именем ты у меня зарплату получаешь, твою мать! Пиши его!