Дневник плохой девчонки

В первую минуту мне захотелось рассказать маме всю правду про себя и Эле, про то, что мы поменялись, но я вовремя прикусила язык, вспомнив, что пребывание в Ниде — единственное мое алиби в истории с ограблением бабульки. А после того как мама сошлась с Гвидасом, я уже не знаю, можно ли ей доверять. Какая же я дура! Надо было сразу уехать куда подальше, как только сперла деньги!

— Почему же, когда с тобой это случилось, ты мне ничего не рассказала? Я думала, мы с тобой подруги…

Я решила перейти в наступление.

— Подруги? А ты сама много о себе рассказываешь? Может, хочешь просветить меня насчет того, где сейчас твой ненаглядный Гвидас?

— Котрина! Я — твоя мать!

— А я тебе кто?

Она ничего не ответила. Вперила глаза в стол и с минуту молчала. Выглядела сильно огорченной. Мне стало погано, захотелось к себе наверх, чтобы без помех все обдумать, и я, собравшись с духом, равнодушным тоном спросила:

— Ну что, теперь я могу идти спать?

— Иди… Нет, погоди минутку, Котрина, еще одно… Мне пришлось все рассказать твоему отцу. Сама понимаешь, ты несовершеннолетняя… Нам надо будет вместе решать, как тебе жить дальше, да и вообще я не могла такое от него скрыть… Его новость не обрадовала.

Еще того лучше! Предательница! «Все рассказала» этому садисту, и теперь они по-дружески будут решать, «как мне дальше жить»! И хоть бы одного человека на свете интересовало мое мнение! Зачем только я сюда вернулась? К горлу подкатил комок. Я почувствовала, что сейчас разревусь, а потому встала и направилась к двери. Положение было безвыходным, и сил у меня совсем не осталось.

Поднялась к себе и рухнула на кровать. Вскоре послышались мамины шаги. Она вошла в комнату и села рядом, но я не обернулась. Не хотела больше ничего слышать.

— Я знаю, что ты еще не спишь, Котрина… Пришла пожелать тебе спокойной ночи… Понимаю, как тебе сейчас нелегко, но постарайся жить дальше и оставаться сильной… Я верю, что ты справишься… Теперь мы уже все равно ничего не изменим… Да это и не самое худшее из всего, что может случиться с человеком…

И еще… Прости меня за вчерашний день. Когда я узнала про тебя… когда получила это письмо… Ну, для меня оказалось слишком много, все сразу навалилось.

— Спокойной ночи, мама.

— Прости, я была плохой матерью… Думала только о себе. Но теперь будет по-другому, вот увидишь, Котрина… Мы будем жить втроем: ты, я и твоя малышка…

Мне не хотелось разрушать эту идиллию, и потому я только пробормотала:

— Д-думаешь, родится д-девочка?

Мама ласково погладила меня по голове, и к горлу опять подкатил комок, так что я не решилась спросить, где будет жить Гвидас.

— Спи, отдыхай, набирайся сил…

Потом я услышала, как она дошла до двери и остановилась.

— Кстати, звонил следователь. Дело прекращено, поскольку Лаура вернула деньги. Хоть одна хорошая новость…

Лаура? Мама до сих пор уверена, что это она стащила деньги… Надо обязательно позвонить Лауре. А что я ей скажу?.. И почему мама сказала «будем жить втроем»? А Гвидас? Почему она ни словом о нем не обмолвилась? Сегодня он опять не появился… Узнал вчера, что его возлюбленная вот-вот станет бабушкой, и сделал ноги? А может, она образумилась и сама его прогнала?

Я понемногу шла ко дну океана… И очень хотела вернуться к Эле…

Спокойной ночи, дорогой дневник!

11 июля

Встала в девять, спустилась в кухню, сварила себе кофе. Маму нашла на веранде. Она сидела за столом с сигаретой в руке и что-то писала. Надела новое белое платье, слегка подкрасилась — видно, собралась ехать в город. Я уселась на ступеньки и решительно объявила:

— Сегодня же возвращаюсь в Ниду.

— Сегодня? Я думала, побудешь еще денек… — удивилась мама.

— Так ведь к следователю идти не надо?

— Нет, не надо.

— Я обещала вернуться как можно скорее.

— Ну что ж… Раз обещала… Может, отвезти тебя на вокзал? Все равно в город еду.

— Сама доберусь.

Мама взяла с лавки сумочку и вытащила оттуда кошелек. Немного подумав, протянула мне две сотни.

— Бери. Думаю, в Ниде пригодятся.

Ого! С чего вдруг такая щедрость? Ну да, я же беременная… Встала, подошла к ней, сунула деньги в карман джинсов.

— Спасибо… Пригодятся…

— Ешь побольше фруктов.

— Хорошо.

— И не перегревайся на солнце.

— Хорошо.

— Тебя все еще тошнит по утрам?

— Уже почти нет…

Она немного помолчала, потом странно усмехнулась:

— Ты хоть любишь этого человека?

— Кого? — не поняла я.

— Ну… отца твоего ребенка…

Вот беда! На всякий случай я попыталась представить себе Валентинаса.

— Нет… Не знаю… И не хочу об этом говорить.

— Понятно… Можешь не рассказывать, если не хочешь…

Мама медленно погасила сигарету, сложила свои бумажки и встала.

— Еду встречаться с твоим отцом. Скажу, что ты уехала в Ниду.

— Хорошо.

— Я буду тебя ждать, — тихо сказала она. — Позвони, как доедешь.

— Хорошо, — я кивнула.

Сегодня она напоминала мне ту маму, какая у меня была до этого несчастного ее знакомства с Гвидасом… Даже жалко стало, что я не беременная…