Дневник под номером шесть

Мужчина опустил глаза в дневник, сжимая ладони в кулаках. Казалось, он сейчас взорвется от ненависти к улыбающемуся парню, который замолчал, ожидая продолжения своих трудов, излитых на белые страницы тетради. Морган сделал глубокий вдох, и, вновь, его голос разрезал тишину палаты:

«… Тем же вечером я вновь встретился с Чарльзом. Его глаза. Ха! Он смотрел на меня так, будто слепой увидел этот мир! После вечной темноты, которая не имела смысла, не радовала красками, лишь холод и страх витал в ней, он впервые открыл глаза, и тысячи красок ударили прямо по зрачкам, освобождая прекрасный огонь внутри. Это великолепие цветов завораживает его хрупкий разум. Удивление, счастье пронизывают душу. Я чувствовал себя смертью! Его взгляд лишь подпитывал ту жестокость, которая должна была вырваться из моей груди, сметая все на своем пути.

Сухой асфальт поливал дождь, оставляя на нем мокрые следы стыда. Ветер срывал последние листья с уставших деревьев, унося их куда-то далеко, туда, где кончается жизнь, и начинается полет великолепного искусства. Люди, вечно спешащие, словно вымерли, оставив лишь груды металла, превращенного в строгие цвета машин. Наверное, это был самый спокойный и тихий день за последние несколько лет. Даже воздух имел свой превосходный аромат гнили, которая убивала все живое в такой загадочной осени. Мы долго гуляли с Чарльзом. Я наслаждался атмосферой, видом того, как медленно умирает природа. А Чарльз? Он радовался тому, что я находился рядом с ним, разговаривал и объяснял смысл этого общества, но все мои слова пролетали мимо. Я, словно картина, которой Чарльз никак не мог налюбоваться. Вскоре, мы дошли до его дома. В нем никого не было, поэтому я, не опасаясь, согласился на очередной сеанс в подвале. Чарльз даже не понимал, что, гуляя рядом со мной, сам себе ищет смерть, которую обязательно встретит в липких, ужасных лабиринтах моего разума.

Приближаясь к входной двери, я вновь почувствовал тот взгляд. Обернувшись в сторону соседнего дома, моя душа сумела уловить эти глаза в окне. Вновь эта девочка. Она так загадочно сверлила во мне дыры, пытаясь все глубже проникнуть в мой мир. Нотки страха овладевали моим телом. Кто она? Что ей нужно?! Этот чистый взгляд завораживал меня, создавая иллюзию моста, вновь и вновь. Так много можно было разглядеть в ее душе, но грязные стекла белоснежных окон закрывали путь, что я так долго собирал по кусочкам материи.

Мы зашли внутрь, спустились в подвал. Снова, темнота пожирала мое тело, пробивая его холодом, казалось, лишь невероятное пламя может согреть мой уставший разум. Я опустился в кресло, ожидая продолжения фильмов, что до сих пор мелькали в моих глазах, опаивая мою душу жестокостью и болью. Чарльз подошел к телевизору, держа в руках кассету. Странное название: «Сара». Видеомагнитофон вновь проглотил свою пищу, пропитанную болью. То, что я увидел дальше, шокировало меня. Такого я не мог ожидать. На небольшом экране телевизора появился взгляд, который несколько минут назад пронзал меня насквозь, заставляя трястись в ужасе мой больной разум. Сара.

В чистых глазах девочки, которая была привязана к креслу, изредка блистало отражение ножа. Ее рот закрыт шарфом, туго обхватывающим ее голову. Руки, привязанные к подлокотникам кресла, тряслись от ужаса, а по щекам медленно ползли некогда чистые слезы. Платье было небрежно разорвано, обнажая бледное детское тело. Эта картина все больше наполняла мерзостью мою душу, но я сидел в ожидании продолжения, и, как ни старался, не мог оторвать взгляд от волшебного «калейдоскопа» и творящихся в нем событий. Экран телевизора транслировал фигуру Чарльза, который, по всей видимости, стоял за камерой, что-то бубня себе под нос. Было очень тяжело разобрать слова. Неужели он прикончит ее?! Тогда, кого я видел все это время?! Голова кипела, но мне так хотелось увидеть, что же будет дальше, тот ужас, который должен проникнуть в пленки, оставляя на них налет зла. Сара пыталась кричать, но ее попытки заканчивались где-то в глубине глотки. Чарльз подошел к ней, держа в руках опасную бритву, и резко провел ей по ладоням девочки, из которых брызнула кровь. Багровая жидкость капала на пол, но она была другой. Впервые в жизни, я увидел чистую кровь! В ней не было грязи, мерзости, она блестела, отражая в себе сверкание бритвы. Зрачки моих глаз расширялись от удивления с каждой секундой «фильма». Казалось, что именно я был там, мои руки резали ее ладони, но нет! Чарльз ходил вокруг ее тела, улыбаясь в камеру, гладил живот, волосы, щеки, изредка касался губами нежной кожи. Это злило меня все больше!