Дневник под номером шесть

- Брошенный остров в холодном океане людей, лживых и мерзких, злых и бездушных – Джефри сжал кулаки – Она – твой проект. По завершению – снести! Твое решение и было детонатором. То здание, которые ты так долго возводил в своей душе, выстраивая по этажам однокомнатных квадратов с имитацией тепла, что излучала батарея, нажатием одной кнопки превратилось в прах! Бум! – Джефри раскинул руки в стороны, показывая очертание взрыва – Это пламя, разносящее боль по этажам дома, по квартирам, в которых находились ее мечты, уничтожало все доброе, играя в великолепном танце страданий и пороха, аромат которого проникал в ноздри окружающего мира! Это пламя снесет твою постройку, освободив место для нового музея! Но я не твой проект, Морган!

Мужчина молча сидел, перебирая в руках пачку сигарет, изредка поглядывая на часы, стрелки которых выбивали восемь часов. Сто двадцать минут отделяли Моргана от прощания с Джефри, а ведь еще так много нужно было успеть.

- Продолжим? – тихо спросил Морган.

Джефри кивнул головой, погружаясь в мир своего дневника, что небрежным подчерком подходил к финалу. И вновь холодный голос продолжил чтение, натыкаясь на острые буквы, оставленные рукой парня:

«… Чарльз достал кассету из видеомагнитофона. Стоя ко мне спиной, он пытался уложить ее в коробку. Тот самый момент! Миг, когда бездарность перерастает в искусство! Я сжал в кулаке бритву и подошел к Чарльзу. Я чувствовал сильные удары внутри головы, с которым были тяжело справиться. Размах, удар. Рубашка, которая покрывала тело Чарльза раскрылась, обнажив спину, принявшую на себя сильный и глубокий порез. Кровь закапала на пол. Чарльз упал на колени, издав истошный крик. Удивительно. Он даже не поднимался. Почему?! Я был поражен тем, что происходило дальше.

Чарльз приподнялся и встал на колени, расставив руки в разные стороны. Я был удивлен. Он мечтал умереть от моих рук. Как сильно я недооценивал его разум! Прости! Чарльз мечтал стать частью великолепного искусства, которое я нес в сонный ум этого мира! Он молил убить его! На что способны люди, чтобы создать шедевр? Отдать свою жалкую жизнь?! Я тяжело дышал, понимая, как прекрасна его душа! Он был готов отдать свое бессмысленное существование ради великолепной картины! Это, словно еще один романтик, ощутивший хрупкую любовь на своих губах, которая исчезла в жестоком забеге лет. Крыша, полет – единственный выход, чтобы вдохнуть полной грудью тот самый аромат. А для людей? Для них, как знак величества любви, очередная жертва. Облагораживать багровой кровью тысячи прекрасных чувств в одной душе, чтобы они стали смыслом. Открыть людям глаза, пожертвовав собой, но перенести любовь в разряд заоблачных надежд, в самый прекрасный роман вашей жалкой жизни. Глупцы? Наверное. Но может быть, они пытаются открыть глаза людей на свои цели, да только те слепы. И своей жертвой старались показать всю силу, красоту и прелести любви! Великое чувство, что так достойно ваших душ! Но миру вряд ли нужно осознание. Для него достаточно глупых роликов по телевизору, железных стен работы и выпивки на выходных! Глупцы, не более того! И Чарльз все это понимал, но так хотел оставить имя, которое никто не вспомнит, на шедеврах чистой боли. Красота.

Я смотрел по сторонам, вливая в уши Чарльза снимки моего идеала. Моему взгляду предстала канистра, стоявшая у самого угла подвала, заваленная разными тряпками. Я подошел ближе. Резкий запах бензина ударил мне в нос, рождая в голове великолепный финал жестокости, которая пропитала темный подвал. Тысячи мыслей атаковали мою голову. Самое странное то, что, несмотря на время, я все так же не мог бороться с ними, контролировать их прекрасный полет. Чарльз стоял на коленях, ожидая моих действий. Поток бензина начал обволакивать его одежду, капая на пол, затекая в разрез на спине, что приносило «другу» так много боли. Он даже кричал, но вовремя сжимал зубы. Слезы мешались с едким бензином, создавая узоры на грязном полу. Чарльз прижал к груди пленки, в которых чувствовалась вся боль, закрыл глаза и поднял глаза к потолку. Щелк, щелк. Я никак не мог создать пламя, нажимая на тонкую кнопку зажигалки. Но вскоре, мне это удалось.

Тело Чарльза обхватил огонь. Он начал громко кричать, заставляя меня медленно отходить к выходу. Да! Мою душу наполняло великолепное чувство! Шедевр! Я видел, как пламя пожирало кожу, растапливая ее, словно пластмассу, капли которой падали на пол и застывали в прекрасных узорах! Боже, огонь уничтожал боль, и даже мерзкие крики Чарльза не могли затушить его! Я стоял у самого выхода, наблюдая за тем, как красные языки расползались по стенам, пленкам, по телу моего «друга»! Казалось, они готовы, словно пики стражников в цитаделях, пронзить тело Чарльза, выдрать его мерзкое сердце! Я представлял, как плавились его глаза, вытекая на пол, смешиваясь с кровью, очищая боль, чтобы возродить ее вновь! Как Феникс, что летит выше ваших грязных городов! Да!