Дневник похода Тимура в Индию

После сего так говорит составитель этой истории 'Али ибн Джамал ал-Ислам[13], — да соделает Аллах правдивым его отношение [к ней] и да простит его и прочих мусульман, которым [высшая] истина — да будет она прославлена и возвеличена! — говорит в преславном Коране языком друга [господа] Ибрахйма, — да почиют благословения Аллаха на пророке нашем и на нем! — который вознес такое моление святейшему величию господа: “Соделай мне язык правды для последующих поколений и поставь меня в числе наследников блаженств райского сада”[14]. Этими словами Ибрахим просил у самого милостивого из милостивых — да будет он прославлен и возвеличен! — две вещи: одна из них — доброе имя, которое есть вечная жизнь и второе существование, и другая — вечный рай и вечное царство, которые всегда пребудут неувядаемыми и никакой ущерб их не коснется; обитатели их всегда живут, потому что никогда не умирают и телом всегда здоровы, ибо не болеют; они молоды, потому что всегда юны; они богаты, ибо не испытали бедности[15]; они [добрые] соседи, не чувствующие друг к другу зависти; они являются искренними друзьями, на лицо дружбы их не садится пыль разногласия. Из этого стиха [Корана] со всею ясностью следует, что обитателям сего тленного мира и временного обиталища ничего не остается, кроме благих молитвенных обращений [к божеству], прекрасных хадисов[16] [пророка] и похвальных [ему] слов.

Стихи

Если ты устроишь престол из небесной сферы, ты станешь согласным [с ней].

Если ты опояшешься поясом из Плеяд, ты станешь собеседником [их] /8/.
Употреби же усилия, когда ты будешь говорить, чтобы были [у тебя] хорошие слова.
Постарайся, когда будешь опоясываться, чтобы у тебя был хороший пояс.

О мудрые счастливые друзья и понятливые разумные люди, из мира святости доходит до ушей ума, что доброе имя, как и плохое, прочно запечетлевается на скрижалях времени. Блаженствующие счастливцы и рассудительные баловни судьбы в точности знают, что польза, извлекаемая из драгоценной [человеческой] жизни, заключается в добром имени и луч, который засветит от света жизни и [навсегда] останется [на земле], есть луч постоянного поминания [отошедшего человека добром],

Стихи

Кто знает из живущих философов,

Когда был Джамшид и когда был Кавус?
Которая [чудесная] чаша Джамшида и где [сам] Джамшид?
Куда ушел Сулайман и куда делся [щедрый] Хатам?
Когда они сошли в небытие,
То в этом мире они не оставили [ничего], кроме имен.
Не льни же сердцем к этому привлекательному цветнику,
Ибо, когда ты придешь, то опять не вернешься на [свое] место.

От доблестей прежних государей не осталось никаких следов, кроме интересных сообщений, написанных учеными в лучезарнокрасноречивых фразах; от [высших] степеней прежних султанов, скрывшихся в мрачной земле [могил], ничего не осталось, кроме их жизнеописаний, сохранившихся в исторических книгах.

Стихи

Когда Джамшид востока бросил чашу,

Государь луны появился на вечерней дороге.
Царь Китая прибыл с юга к ночи
И потонул, освещающий мир, на западе.
В тюрьме [запада] стало пленником солнце,
Подобно Бижану в тюрьме Афрасийаба.
Я слышал, как внезапно сказал некто:
“Не слишком полагайся на вращение небесной сферы,
Ибо без нас многие высоко вознесут [свои] тиары[17],
Блистающие солнцем и светлые, как луна,
[Но] никто не останется под этим древним колесом [времен],
От ученых людей лишь останутся [их] слова”.

От того количества замков, которые настроили римские императоры, ничего не осталось, кроме результатов, к которым пришло перо ученых /9/; от райских дворцов персидских царей, которые они построили на берегах реки небытия, ничего не видно, кроме столь приятных описаний, что за них можно бы пожертвовать жизнью.