Дневник покойника

– Я прощала, – кивнула Лена. – Но он называл Игоря бездарностью, говорил, что ему надо на товарной станции вагоны разгружать. Артистов в Москве и так с избытком, каждый бездарь норовит в артисты попасть. Однажды – это было уже на моем дне рождения – Игорь выслушал очередную хамскую тираду отца, а потом показал ему на дверь: «Убирайтесь отсюда!» Отец молча встал, надел плащ, остановился на пороге и сказал: «Дурак ты, Игорь. Я хотел тебе большую роль дать. Но теперь хрен тебе по всей морде, а не роль». И ушел. Вскоре мы с Игорем расстались. Вот об этом и напишите.

Повисло неловкое молчание, Дорис не нашлась с ответом. Она знала, что отношения отца и дочери были сложными. Но раньше ей казалось, что после смерти отца Елена найдет в себе силы забыть все плохое. Но она ничего не забыла и не простила. Дочь винит покойного отца в том, что ее личная жизнь не удалась, что она, закончив химико-технологический институт, не смогла найти работу по специальности, что вынуждена экономить каждую копейку, перебиваясь с хлеба на воду.

– Вот Павел Грач, ему благосклонность отца доставалась без всяких усилий, – спокойно продолжала Лена. – Он – ребенок Лукина от второго брака. Точнее, мой отец взял в жены женщину с двумя детьми, которых усыновил. Он носился с мальчишками, словно с писаной торбой. Словно со своими родными сыновьями. Старался воспитать из них хороших людей, цельные натуры. Из младшего брата Павла Грача вышел душевно тупой увалень, который ищет и находит личную выгоду буквально везде и во всем. Он взял фамилию своей матери. Сейчас говорит, что сделал это из благородных побуждений, из принципа. Якобы не хотел всю жизнь оставаться в тени отца, не хотел, чтобы на него показывали пальцем и говорили вслед: «С таким отцом этому парню все легко достается». Якобы такой сомнительной славы ему не нужно, он сам пробьет себе в жизни дорогу. Пустой треп. Когда мой отец и мать Грача начали процедуру развода, так совпало, что младший сын получал паспорт. Он мог взять фамилию матери или отца, на выбор. Грач колебался. Его мать, женщина уступчивая, тогда проявила характер, закричала ему в лицо: «Если возьмешь фамилию этого человека, лишу наследства. И прокляну на смертном одре». Она уже была неизлечимо больна. Грач взял фамилию матери, а после ее кончины вдруг захотел поменять паспорт и стать Лукиным. Но отец сказал: «Ну, мальчик, где же твоя принципиальность? Или ты ее с соплями съел?» Грач заткнулся и больше никогда этой темы при отце не касался. Вы, наверное, хотите спросить: почему так по-разному отец относился к своей дочери и младшему пасынку?

– Я боюсь задавать такие вопросы. По этическим соображениям. У меня нет на это права.

– Будем считать, что я сама себя спрашиваю. У отца была на этот счет своя теория. «Господи, почему ты помешан на деньгах? – спрашивал он и Грача. – Твое призвание – ростовщичество. Сидеть в лавочке и караулить человека, который отдаст в заклад последние подштанники. Но вместо этого ты зачем-то получил диплом учителя. Слава богу, что ты ни дня не работал по специальности, иначе из твоих учеников получились бы такие же нравственно тупые ростовщики». Павел слушал эти оскорбления и усмехался, но никогда не возражал. Отец говорил, что мне, его дочери, Бог дал ум, что я всего могу добиться сама, если захочу. А денежные подачки меня только испортят, избалуют, отучат работать. Но у меня другая точка зрения. Просто Павла отец любил, а меня – нет.

– Простите, я совсем не хотела лезть в вашу личную жизнь. – Дорис поднялась со стула. – Спасибо за время, которое вы мне уделили. Вообще-то я хотела поговорить о творчестве Лукина. Но, кажется, сегодня вы не в настроении.

– Мне творчество отца до лампочки, – со злостью бросила Елена. – Ну, видела пару его спектаклей. Неплохо, местами интересно. Это все, что я могу вспомнить.

Она проводила Дорис до лифта и почему-то снова расплакалась.

Павел Грач назначил встречу на пляже в Серебряном Бору. Дима Радченко прибыл на место раньше назначенного часа, но Грача нашел не сразу. Мокрый, только что после купания, тот появился со стороны реки. Видно, что он не первый день принимал солнечные ванны. Кожа покрыта ровным золотистым загаром, руки сильные, мускулистые. Дело немного портил округлившийся живот, заплывшая жиром талия и четко обозначенные залысины.

Он шагал неторопливо, выбрасывая вперед ноги, останавливался и брел дальше. И только опустившись на расстеленное полотенце, обратил внимание на Радченко, уже успевшего поменять брюки и офисные ботинки на плавки и резиновые тапочки.

– Ты, что ли, адвокат Радченко? – Грач растянулся на спине, нацепил на нос солнечные очки. – Купаться пойдешь?

– Чтобы тут купаться, надо поллитру выпить, для храбрости, – ответил Радченко. – А я бутылку забыл на работе.