Дневник последнего духовника Оптиной пустыни

— Нам, т. е. стоящим на таком посту, несущим такое послушание, нельзя отдыхать. Сегодня я очень плохо себя чувствовал и думаю: надо отдохнуть, лягу. "Брат Никита, — говорю я, — сегодня не будем отпирать женскую половину, в первый раз за три года. А я лягу и часов до трех не будите меня". Лег, а помысл говорит: "А может быть, там пришла какая-нибудь раба Христова со скорбью, или другой какой насущной нуждой своей, — как же так? Надо отпереть". Позвал брата Никиту, сказал, чтобы он открыл, а сам встал: вскоре вся слабость прошла. А там, действительно, пришли такие, которых надо было принять. И вот как Господь подкрепляет в таких случаях…

Подобные же происшествия Батюшка рассказывал и раньше. Например, Батюшка не мог совершенно читать при огне вследствие страшной рези в глазах. Когда Батюшку посвятили во иеромонахи, он заявил, что при огне служить не может, а о. архимандрит отвечал, что Бог поможет. И действительно, Батюшке была дана возможность служить при огне. А теперь даже и пишет, и читает, и вообще имеет возможность работать при огне, так как этого требует его положение.

8 марта

Сегодня воскресенье, неделя св. Иоанна Лествичника, но ему службу не правили, так как память 4 °Cевастийских мучеников иж во езере приходится на понедельник, а служба правилась им сегодня. Вчера за бдением я первый раз читал паремии. Итак, пришлось читать паремии св. мученикам.

14 марта

Однажды Батюшка говорил мне: "За советом надо обращаться к одному кому-нибудь. То, что я сейчас говорю, чрезвычайно важно, и блаженны те, кто это знает. Бывает так, что придет кто-нибудь в Оптину, посоветуется с одним, потом с другим, иногда у трех-четырех побывает. Каждый советует по-своему, и у вопрошающего получается смущение: он не знает, как поступить, чьему совету последовать. А нужно было спросить у того, к кому он первому пришел, и что тот посоветует — принять во внимание, считая это за волю Божию."

17 марта

Иногда Батюшка рассказывает и говорит много, что хотелось бы записать, да нет времени и возможности. Сегодня после обеда Батюшка стал ложиться отдыхать. Я был с ним, укрыл его, когда он лег. Когда Батюшка раздевался, он начал говорить:

— Ни у меня, ни у вас, конечно, нет в мыслях расстаться друг с другом. Но право, хорошо помереть в такие годы, когда душа ваша еще не очерствела, и у нас в скиту…

— Да, — говорю я, — мое желание — остаться навеки в скиту и лечь здесь в могилу. Но только пр. Иоанн Лествичник говорит, что "неочистившиеся, аще желают смерти, поступают безумно…"

— Зачем же желать вам смерти; право — желать этого предоставляется мне. А все может случиться: у Бога свои расчеты, и кого из нас раньше потребуют отсюда — неизвестно.

Что еще говорил Батюшка, я не помню хорошо. Нет свободной минуты, а потому пишу кое-как.

22 марта. Вербное воскресенье

Пользуясь свободной минутой, запишу кое-что. 14 марта Батюшка дал мне две деревянных ложки — одну лично мне, а одну — для Иванушки. В тот же день Батюшка сказал мне следующее:

— В Казани был архиепископ Афанасий. Про него много чудесного рассказывали. Например, когда он только что приехал в Казань, он поспешил в Кафедральный собор. Отслужив обедню, молебен и сказав краткое слово, он начал благословлять народ. В общей массе, в толпе, подходит также какая-то барыня. Он благословляет ее, а руку целовать не дает. Она подумала, что он сделал это, спеша окончить благословение. Но все же она опять подошла под благословение, и опять он, благословив, не дал поцеловать руки. Она подходила к нему несколько раз, и повторялось то же. Тогда она говорит ему: "Владыка святый, неужели я такая грешная, что недостойна поцеловать у вас руку?" — "Вот еще, — говорит преосвященный, — у меня рука, словно у мужика". Барыня покраснела, поняв, что Преосвященный узнал ее мысли, ибо он сказал то, что она подумала, подходя под благословение. Было и еще много подобных случаев, доказывающих его прозорливость…

Характерная черта многих святых: позвать гостей, радушно принять их и угостить — замечалась и у преосвященного Афанасия. Он любил в праздники позвать к себе гостей. Так и было однажды. После обедни сразу из церкви с гостями он приходит к себе. Попив чайку и несколько побеседовав с гостями, Преосвященный предложил им пообедать. Приказав келейнику подавать обед, он с гостями сел за стол. Подают огромную, прекрасно приготовленную щуку. Посмотрев на нее, Владыка говорит:

— Ее кушать нельзя, она проклята.

Все несколько удивленно посмотрели на Преосвященного.

— Она проклята, ее есть нельзя, — повторил Владыка. Призывает келейника и приказывает убрать ее со стола. Тот даже не решается убрать. Тогда Преосвященный велит позвать повара. Тот приходит. Владыка смотрит на него и, замечая завязанный палец, спрашивает:

— Что у тебя с пальцем?

— Порезал нечаянно, Владыка святый.

— А что ты при этом сказал?

— Простите, Владыка, я сказал: чтобы ты была… нехорошо сказал.