Дневник. Поздние записи

— Степан, — коротко и мрачно сказала Карина. — Пару месяцев назад ей сделали инновационную операцию, и теперь состояние стабильное… Когда Степан меня накачал, врачи за колени встали, умоляя меня сделать аборт. Но я не смогла, и… — она нервно затеребила подол платья.

Все, это стало последней каплей. Врачи знали, предлагали ей избавить от его ребенка, о котором он и не знал. А что вообще ему было доверено решать? Что?!

— Карина, убирайся на хрен. Я не могу тебя сейчас видеть.

Она сглотнула, подняла на него полные обиды глаза, но потом рваными скованными движениями застегнула ремешки босоножек и непривычно неуклюже поднялась, с видом оскорбленной королевы повесила на одно плечо ноутбук, на другое — сумку от фотоаппарата и повернулась к площадке.

— Ты уходишь одна, ребенок останется здесь, со мной! — рявкнул Алекс.

Она вздрогнула и отступила на шаг, вцепившись в ремешок сумки.

— Эм, хорошо, — потупилась она. — Кстати, Дэнни тоже приле…

— ВОН!

После этого вопля Алекса девушка будто очнулась и фыркнула. Она заправила волосы за уши и гневно на него взглянула.

— Ставлю два дня, и ты белугой завоешь, папочка! — Сколько в этих словах было яда! — Так и быть, пожалею вас обоих! Показывай Жен фотографии. Она их любит.

А затем развернулась и направилась по аллее в сторону выхода. Шла быстро, но чуть покачивалась под весом своих электронных игрушек. Алекс несколько секунд смотрел ей вслед. От обилия эмоций его на части разрывало. И извиниться хотелось, и прибить, и самому убиться! Потому что в ее словах было много правды. Горькой и жестокой. Иначе почему ему так хочется стать счастливым обладателем машины времени, которая вернет его в беззаботное утро?

— Ты в порядке? — спросила его Даша.

— Какой, к черту, в порядке?! Ты вообще о чем? — зло выплюнул он и тут же пожалел. В конце концов, разве на Дашу он злился? — Прости. Но это… — он указал на очаровательную малышку, сосредоточенно ковыряющуюся в песке. — Это слишком.

— Она не имела права скрыть…

— Это не делает ее причины несущественными. Я эгоист. Она лгунья, а я эгоист. — Они оба помолчали, да и что тут добавить? — Ладно, пойду выяснять, что из этого прелестного комплекта досталось нашей дочери!

Алекс тяжело откинулся на спинку дивана. Да, он выяснил, в кого пошла их дочь. В него. Она тоже могла говорить бесконечно. Но на английском. Он пытался поддержать диалог, однако собственный ребенок сделал его в мгновение ока. Жен была вовсе не прочь познакомиться с папой и решила ему рассказать… что-то. Чужой язык. Детское коверканье слов. Алекс ни черта не понял!

Было бы намного проще, если бы эта малышка его не смущала, но так и было. Она уже часов пять совершенно спокойно и раскованно с ним общалась в одностороннем порядке. Кажется, ей было все равно понимают ли ее, главное — ей внимали. Алекс словно видел себя со стороны в зале суда.

А потом до него вдруг дошло, что ребенка надо накормить! Чем?! Им снова завладела паника. Алекс взглянул на свой телефон, и понял, что даже номер Карины не взял! Можно было посмотреть в интернете, что можно есть детям… а скольких лет-то? Он даже точный возраст ребенка не выяснил… Два дня она сказала? А ведь она о нем хорошего еще мнения! Алекс уже был готов сдаться. Начал считать на пальцах. Выходило около трех, спросить у ребенка ему даже в голову не пришло.

Так, ладно… хорошо. Алекс взял малышку и понес на кухню, намереваясь глаз с нее не спускать. Только он не учел, что ребенок не будет терпеливо сидеть и ждать, когда ему приготовят еду. Она начала хныкать и возиться. Тогда-то он и воспользовался заветным советом, принес ей парочку старых фотоальбомов. За это время молоко для каши у него убежало. Сварил, называется, кашу… За последние несколько минут Алексу вспомнились все до единой няньки, которых подсовывал ему отец. Он даже почти уверовал в здравость этой затеи! Наконец, овсянка была засыпана в кастрюлю, а сам новоиспеченный родитель присоединился к изучению фотоархивов.

Жен сидела на стуле и с предельном сосредоточенным видом осторожно перелистывала страницы. Алекс улыбнулся. Ему на глаза попался один из собственных старых снимков. И он не удержался, достал его из-под пленки и поднес к лицу ребенка. Как под копирку.

Ярко-синие глаза с пушистыми черными ресницами, худенькие щеки, прямой нос, густые непослушные кудряшки… О да, малышка напоминала куклу. Хоть на полку ставь и любуйся. Шедевр природы. И от Карины ничего вообще. Будто чужие они. Отчего-то Алекса кольнуло разочарование. Он бы не отказался полюбоваться на маленькую ее копию. Но увы и ах.