Дневник. Поздние записи

И я бы даже не стала обозначать свое присутствие, если бы не канареечная машина на обочине, около которой меня уже дожидался доктор Дьяченко. Стоило Диме меня увидеть, он тут же помахал рукой и выкрикнул мое имя. Немаляев и босс словно в стеклянную стену врезались и обернулись, а я изобразила самую очаровательную улыбку, на которую была способна.

— До свидания, — кивнула я, не представляя как правильно вести себя в такой ситуации. Павел Григорьевич стрельнул глазами в Немаляева и хмыкнул, явно решив, что ничего криминального не произошло. А вот второй стоял с таким видом, будто ему нанесли смертельное оскорбление. То есть это я виновата, что он жалуется на меня начальству? Я стрельнула в него злым взглядом и побежала к Диме, который приветственно распахнул передо мной дверь.

Когда на следующее утро и принесла Юрию Немаляеву запрошенный комплект документов, ему хватило ума не заговаривать о произошедшем.

«Карина!

Мне крайне неудобно тебя спросить о подобной услуге, но не могла бы ты новый год встретить со мной в Лондоне? Мне нужно лечь на несколько дней в больницу, а больше попросить посидеть с Дэнни некого. Ты только что вернулась и, наверное, безумно соскучилась по родителям, я понимаю. Но ситуация безвыходная. Понимаю, что звучит жалко, но я не могу доверить сына постороннему человеку. Прости за это. Подробнее расскажу при личной встрече. И я очень хочу тебя увидеть! Заранее огромное спасибо. Отпишись как можно скорее.

Люблю. Лиза»

«Дорогая моя!

Разумеется, я очень соскучилась по родителям, Диме и остальным, однако по тебе я соскучилась не меньше, а еще соскучилась по Лондону и буду рада вас всех увидеть. Мне льстит мысль, что только мне ты можешь доверить свою самую большую драгоценность. Я рада это слышать. Дэнни, наверное, вырос так, что я его и не узнаю. Билет я взяла на тридцать первое число. Обратный пока не брала, так как не знаю, сколько дней тебе понадобится. Так что жди меня. И не благодари.

С нетерпением жду нашей встречи! Карина»

Когда в двери вошли эти люди, я почувствовала непередаваемую ностальгию. Я вскочила со стула и бросилась обнимать Ларису. Мы с ней стояли, вцепившись друг в друга, несколько минут. А потом остальные начали раздраженно кашлять, напоминая о том, что мы далеко не одни.

— А меня обнять совсем не желаешь? — поинтересовалась Оля, единственная. И я принялась раздавать объятия по кругу.

И хотя ничего непредсказуемого не случилось, я была несколько обескуражена, увидев на пальцах Насти и Артура новенькие обручальные кольца. Не знаю почему, но меня неприятно удивило, что они остались верны себе и своим принципам. Не изменились ничуть. Артур нашел себе ту, которую искал: восхищавшуюся им девушку. А Настя — принца своей мечты. От этого мое первоначальное вмешательство выглядело еще более отвратительно, словно я разрушала их счастье или что-то в этом духе. И, думаю, это амплуа останется со мной до конца их жизней. Да что далеко ходить за примером? Когда я обнимала Артура, Настя смотрела на это крайне подозрительно. Хотя упрекать меня было совершенно не в чем.

Когда мы расселись по местам, меня посвятили в новые традиции. Теперь принято было есть картофель фри из одной здоровенной миски. И я поняла, что нет, все изменилось. Я пропустила столько, что больше никогда не наверстать. Наверное, другие тоже это чувствовали, и чтобы скрыть неловкость, сразу начали меня расспрашивать об Австралии. Я, разумеется, в подкрепление своих слов достала фотоаппарат.

— Господи! Она и в Сиднее всю пыль сфотографировала! — фыркнула Настя.

— Хм, так где твой Шон? — тут же перевела тему Лара.

— Шон? — хором поинтересовались остальные.

— Шон Картер, — не без гордости ответила я и нашла его фотографию. — Мой Шон.

— И? — вдруг с некой доброй надеждой спросила Настя.

— Да, ты все правильно поняла, — смущенно рассмеялась я. Но вдруг она спросила:

— Он тоже из этих?

— Этих? — помрачнела я, уже зная, что она имеет в виду.

— Ну, мафии.

— Да нет, с чего ты взяла?

— Ну ты же из любовниц мафии.

И над столом повисла тишина. Эти слова были точно приговор. Они разлились в воздухе радиоактивным облаком. Я натянуто улыбнулась. Но сказанного было не вернуть. Оно точно заклятие все изменило… и в дверь кафе вошел Алекс, небрежно стряхивая с пальто снег. Он взглянул точно на меня, будто знал где я и с кем. Мы встретились глазами, и я застыла. И время тоже. На лице Алекса невозможно было что-либо прочитать. Маска бесстрастия. Мне оставалось только ждать, что он скажет. Я спала с его другом. Я вернулась к нему, но махнула хвостом, увидев его с другой… Было нужно многое прояснить, но так не бывает, никогда не бывает. Как только доходит до объяснений и выяснений, сразу же начинаются обвинения, которые заставляют нас только глубже увязать в домыслах и проблемах.

— Совсем как в старые добрые времена, — вздохнула Настя и на радость мужу, не иначе, добавила. — Он все так же хорош. И все так же с тобой.