Дневник. Поздние записи

Ах если бы, если бы. Но я не могла с ней не согласиться. Алекс был великолепен, все еще, а может, и более. И еще я впервые за время пребывания в России его видела, действительно видела, не сквозь сон или тьму клуба, а при свете, честно и с полным осознанием происходящего. И мне стало плохо, сердце пустилось в галоп, воздух закончился. Я обругала себя за несдержанность.

— Привет, как давно не виделись! — улыбнулся Алекс, словно все было как надо, словно он шел на эту встречу по приглашению. А затем он своровал стул у соседнего столика и уселся рядом со мной. Официантка сначала хотела было возмутиться, но была сражена виноватой улыбкой. Какая неожиданность!

— Твое пальто мокрое. Разденься, — брезгливо фыркнула я, стряхивая с рукава капельки воды.

— Вот так сходу? — улыбнулся он, но эта улыбка не коснулась глаз, порождая во мне целую вереницу подозрений. Другие за столиком его настроения не заметили, и я подумала, что, может, и мне померещилось. Вдруг я просто ищу проблемы там, где их уже нет? Но затем он сказал то, что заставило меня поморщиться: — как собираетесь встречать новый год?

И я поняла, что он знает, что недоволен моим решением лететь в Лондон. Пока друзья выкладывали ему собственные планы, я помалкивала и не смотрела на Алекса. Но мой ответ и не требовался.

— А вот я собирался собрать все самое близкое окружение, однако недавно обнаружил в сводках аэропорта одну интересующую меня фамилию. — Он посмотрел на меня, равно как и все остальные, сидящие на столиком люди. Лариса вздохнула, она знала, что наши с Алексом ссоры никогда не начинаются просто и не проходят безболезненно.

— Ты не звал меня встречать новый год вместе, — парировала я, злясь на него за то, что это наша первая совместная встреча в нормальном месте и нормальной обстановке, но он портит ее всеми силами. А также я злилась, что он не позволил мне после нескольких лет разлуки просто встретиться с друзьями. Я его не звала, но он выследил и явился. И устроил скандал на публике. — К тому же я подумала, что у тебя есть… хм… более близкое окружение, — невинно взмахнула я ресницами.

— Дана, — сказал он и понимающе кивнул. — Не знаю что тебе наплела Кати… Но с Даной я работаю.

— Она проститутка, и все это знают! И, кстати, Кати так и сказала, что вы работаете. Хотя для тебя работа не то же самое, что для Даны. — Отмахнулась я от него картошкой фри и отправила ее в рот.

Некоторое время Алекс молчал, а потом произнес:

— Ее брату грозит пять лет. Вот над чем мы работаем, если тебе интересно, — сказал он сухо. Я догадалась, что это уступка и обычно он не обсуждает подобные дела с людьми непосвященными. А я уж точно не из числа доверенных лиц. По крайней мере теперь.

— Ах, так вот почему мне сказали, что с маленькими людьми ты больше не знаешься, а твою компанию составляют олигархи и их шлюхи.

— Когда-нибудь я твоего доктора Дьяченко прихлопну как муху… Ты не понимаешь мир, в котором я кручусь. Связи…

— Нужны. Особенно теперь, когда ты затеял войну против отца. Именно это он и сказал.

— Так в чем проблема, Карина?

— В том, что я не понимаю мир, в котором ты крутишься. И не уверена, что хочу понимать. Я к нему не принадлежу. Я совсем из другого теста!

И я уткнулась в собственный кофе, отхлебнула его и обожгла язык. Прижав пальцы к губам, я зажмурилась и услышала:

— Да, конечно, вот только несмотря на то, что ты из другого теста, что с маленькими людьми я больше не знаюсь, я сижу здесь сейчас, с тобой и не возмущаюсь по поводу того, что ты ешь руками картошку фри из общей миски. — Мои пальцы сжали чашку сильнее. — Может, это потому, что все это фигня, а я не сноб, и не такие уж мы и разные? Если тебе просто нужно время привыкнуть к России снова, прежде чем мы поговорим серьезно, так и скажи, я понимаю. Из-за всего, что произошло, я сам в прострации. И да, многое изменилось, но ты вернулась. И тебе придется привыкнуть.

— Я встречаю новый год с Лизой! Она меня звала, а ты нет. С этого начали, и вот мой ответ.

Не знаю почему я не могла признаться, что перспектива выяснить, что Алекс уже не тот, что раньше, пугала меня до невероятия. Я уехала от мальчика, который обещал, что мы будем вместе, а вернулась к мужчине, который простил мне, по сути, предательство, и который не стесняясь позволяет, когда я ему звоню утром, брать трубку своей подружке, в то время как не далее, чем несколько часов назад целовал в своей машине меня…

— Когда ты вернешься? — спросил он.

Ах да, его день рождения. Эта мистическая дата, в которую он влюблен, как в самого себя.

— Я еще не брала обратный билет, — осторожно сказала я.

— Что ж, прекрасно, — его глаза сверкнули так, что я невольно подвинулась ближе к Ларисе. — Если с возвращением будут проблемы, позвони, и я пришлю за тобой самолет.

— Алекс, она больна, и я…

— Мне плевать на нее! — огрызнулся он. — На Елизавету Степанову мне плевать, и я никогда не скрывал, что меня раздражает твое к ней отношение!

— Что ж тогда ты с ней спал? — невинно полюбопытствовала я.