Дневник призывателя

– Что? – я непонимающе нахмурился. Что происходит? Это вообще возможно? Домашний телефон не способен на такие выкрутасы.

Встряхнул трубку. Помотал головой. Ничего так и не исчезло. Только стало ярче, точно под символами и изображением включили голубоватую подсветку.

– Вот я и нашел тебя, лисенок, – бархатистый голос, похожий на дорогое вино с медом.

Что? Откуда? Я вздрогнул от неожиданности, чуть не уронив телефон, который и являлся источником звука.

– Дед? Что происходит?! Это не смешно, – заметил я, хотя этот голос совсем не похож на его. Явно моложе. Да и вообще другой. Чужой, незнакомый. Такого я никогда не слышал.

Нахмурился.

Пиксельная маска крутится против часовой стрелки. Я смотрю на нее и не могу пошевелиться. Не способен оторвать взгляда. Так странно. Она становится все объёмнее, словно сейчас окажется у меня в руках.

– Я не он, – засмеялся неизвестный. И я это знаю. – Я тот, кому он задолжал. И я решил развлечься сам. Как же долго я ждал! Ах. Как долго! – порывисто воскликнул он.

Я же почувствовал дрожь по всему телу, точно меня посадили на электрический стул, Его голос отдавался у меня в голове и разлетался на сотни осколков. Мне почему-то было невероятно страшно. До тошноты, до исступления. До такой степени, что я не мог пошевелиться.

– Как жаль, что так вышло с той девочкой… – протянул он. – У нее было такое красивое имя – Агата. Доброе. И оно ей очень шло, – мечтательно проговорил он, но тут же опечалился. – Жаль. Я всегда был рядом. Касался ее и спал подле нее точно верный пес. Сейчас она выросла. Совсем взрослая. Нет той нежности… Все же забирать нужно тогда, когда игрушка прекрасна. Когда мертвая принцесса похожа на чудесную бабочку, проткнутую иглой. Ей бы пошла изящная маска. Но… Я дал ей больше, а она отказалась. Я был с ней, был, как человек! А она все забыла… – удрученно вздохнул он. – Люди всегда забывают.

– Кто вы? – выдавил я. Маска стала объёмнее. Я чувствую на себе холодные руки. В них нет ничего, кроме жажды сломать.

Медленно, цепко, жестоко.

Я не игрушка! Нет. Нет… я не хочу.

Ты убил всех. Ты причина всех бед.

Маска крутится против часовой стрелки. Смотрю и не могу оторвать взгляда. А на периферии моего зрения стоит девушка в кроличьей маске и обнимает себя за плечи. Ее губы окровавлены, а руки точно из фарфора. Такие же белые и хрупкие. Если сейчас ее толкнуть, то она разобьется.

Что она здесь делает? Она не могла войти! Здесь есть Тень. Она оберегает меня. Оберегала. Всегда.

Сотни рук стучатся в окно. Их так и не пускают внутрь. Но девушка…

Я не успел начертить соляной круг.

Она здесь. Она смотрит на меня с ненавистью и болью. Она плачет, но вместо слез пепел, оставляющий борозды на ее прекрасном лице. Волосы распущены и ниспадают волнами на плечи, с которых сползает белая сорочка с развязанным шнурком.

– Он знает все. От него ничего нельзя скрыть, – прошептала она, медленно и неестественно повернув голову. Каждое ее движение сопровождалось тихим пощелкиванием, точно она была заводной игрушкой. Вот сейчас она повернется, и я увижу ключ, торчащий из прорези на ее спине.

Шагнула ко мне. Щелчки.

Коснулась своей шеи и мучительно медленно провела вниз. От пальцев на ее теле появлялись кровоточащие следы и пепел. Одежда обугливалась и осыпалась серыми хлопьями.

– Он всегда получает свое… – низко, почти не слышно, точно ветер шумит в кронах, срывая осенние листья, должные покинуть родные ветви.

– Игрушки очаровательны, – выдохнул незнакомец. – Они податливы. Доступны. С ними можно делать все, что угодно. Вот только…

Он замолчал.

Мне становилось все тяжелее дышать. Чем ближе девушка, тем меньше воздуха. От нее я чувствую только холод. И пол покрывается инеем.

– Ты не сможешь никого спасти, – шептала она. – Он заберет всех.

По стенам ползут морозные узоры, скручиваясь в замысловатые завитки, так похожие на диковинные листья и буквы незнакомого мне языка. Еще один ковер. Может там написана вся правда о нашем мире? Или диковинные сказки? Вот только мы все равно не умеем читать.

Девушка неуверенно замерла, слегка поведя плечом, которого тоже коснулся лед. На ней уже ничего не осталось. Все осыпалось, как шелуха, обнажая тело, покрытое узорами ран, складывающимися в имена.

– Кто ты? – выдавил вместе с хрипом. Я чувствую на шее цепкие пальцы.

Они сжимают и отпускают, чтобы все повторить сначала. От них холодно настолько, что они кажутся железным прутом, впивающимся в кожу. Еще немного и я не смогу дышать.

– Тот, для кого ты лишь цена, – голос в трубке.

– Я не…

– Всего лишь монета. Сотни имен… Но одного так и нет. Он не дал его мне! Не дал! Отобрал. Сколько раз! И теперь я заберу у него все, что ему дорого.

Вино разливается. Мед больше не сладит. Остался только гомерический хохот, похожий на удар хлыста.

– Иди сюда, – девушка распахнула объятия, и я, как сомнамбула шагнул ей навстречу. О, как она прекрасна, точно ангел, явившийся из рая по мою душу. Она так и манит к себе. Руки ее похожи на крылья, а белая маска с алыми росчерками ослепительнее нимба.