Дневник режиссера. Комедии. Гайдай, Рязанов, Быков, Чулюкин, Серый, Фетин, Коренев, Оганесян

Больницу снимали в четырехэтажном здании бывшей лечебницы, которая вот уже несколько месяцев пустовала. Вывески на здании никакой не было, и Рязанов попросил итальянцев это дело уладить — повесить на фасад табличку «Ospedale» («Госпиталь»). Но те его просьбу проигнорировали, хотя заняло бы это минут 15. Рязанов вновь проявил принципиальность, заявил: «Снимать не буду! Моя просьба — не каприз. Вывеска необходима для элементарного обозначения места действия. В нашей стране, если бы не выполнили указание режиссера, я снимать бы не стал». На что организатор производства адвокат Тоддини ответил оскорблением: «А я чихал на твою страну». Рязанов в ответ собрался было заехать ему по фэйсу, но вовремя сдержался. Зато словесно припечатал, дай бог.

На съемочную площадку опять вызвали Луиджи де Лаурентиса. Он отдал распоряжение повесить вывеску и попросил Тоддини извиниться перед гостями. Первое его распоряжение было выполнено сразу, второе — лишь спустя несколько дней.

После того как съемочную группу покинул Евстигнеев (он был там со своей женой Лилей Журкиной), из актеров там остались двое — Миронов и Аросева. Для обоих пребывание в Италии — подарок судьбы. И обоим жутко повезло — они пробыли в Риме все три недели экспедиции при минимуме съемочных дней — у каждого их было по два. В первом они снимались вместе: когда герой Миронова приводил к себе в дом итальянку, повредившую себе ногу, и ее друзей (второй мироновский эпизод — ныряние в воду за ларцом с сокровищами. Начальные кадры ныряния снимали в начале июня в холодной Неве, подводные снимали в Неаполе, в бассейне). Все остальные дни Миронов и Аросева гуляли по городу, изучали музеи, ходили в гости к партнерам. За эти дни ими были совершены экскурсии в прекраснейшие итальянские города — Флоренцию, Венецию, Сиену, Пизу, Орвьето, Сперлонгу, Ассизи и даже карликовую республику Сан-Марино. Когда жена Миронова Екатерина Градова, которая была уверена, что муж вернется вместе с Евстигнеевым, позвонила в Рим и с удивлением спросила: «Что ты там делаешь? У тебя же всего два съемочных дня?» — тот ответил: «Балда! Я здесь живу!»

Между тем съемки в Риме продолжаются. На площади Пьяцца ди Навона снимали начальный эпизод фильма — сумасшедший проезд «Скорой помощи» по тротуару между столиками кафе. С трудом добившись разрешения снимать на этой площади (на ней всегда полно туристов), киношники собственными силами создали затор из машин членов съемочной группы. Они взяли у хозяина летнего кафе столы и стулья, посадили нескольких человек массовки, а одного из них поместили возле стены. И этот человек едва не погиб.

Во многом все произошло из-за того, что возможности репетировать не было — полиция разрешила проделать это один раз и быстро убираться. В результате каскадер, сидевший за рулем «Скорой», лихо смел с тротуара столы и стулья, но проехал слишком близко от человека из массовки. С истошным воплем тот рухнул на асфальт. У всех в тот миг сложилось впечатление, что машина вдавила его в стену. Но, к счастью, все обошлось всего лишь шоком — до трагедии не хватило буквально нескольких миллиметров. Но это стало поводом к грандиозному скандалу. Участники массовки и толпа, которая возникла мгновенно, стали требовать от директора картины денег в уплату пострадавшему и заодно — свидетелям тоже. В противном случае они грозились немедленно отправиться в редакции газеты, которая расположена тут же на площади, и рассказать о творимых на съемках безобразиях. Угроза была серьезной: пришлось дать им денег.

Ольга Аросева должна была уехать на родину вскоре после Евстигнеева, но ей повезло: у нее уже был билет на самолет, когда в советском посольстве сообщили, что ей необходимо сделать прививку от холеры. Пока ей делали этот укол, самолет благополучно улетел без нее. По словам актрисы: «Я задерживаюсь в Риме еще на целую неделю. Мне делают укол, который не производит на меня ни малейшего впечатления, однако, будучи актрисой, лежа по вечерам в постели, изображаю некоторую дурноту. Днем же неутомимо шатаюсь по городу и трачу дополнительно полученные мною суточные…»

Съемочная группа пробыла в Италии до 14 сентября. До конца съемок было рукой подать.

В Москве группа сняла несколько павильонных эпизодов, после чего вступила в монтажный период. Он длился два месяца. Согласно финансовым документам, гонорары участникам съемок с советской стороны выразились в следующих суммах: Э. Рязанов — 3610 рублей 82 копейки, А. Миронов — 4650 руб., Е. Евстигнеев — 1800 руб.

Фильм вышел на широкий экран 18 марта 1974 года и собрал в общем-то неплохую «кассу»: его посмотрели 49 миллионов 200 тысяч зрителей (3-е место). Однако сам Рязанов своим детищем остался не слишком доволен и с тех пор больше никогда не вторгался на чужую территорию — в эксцентрическую комедию.

Самая любимая новогодняя сказка («Ирония судьбы», 1976)

Никому не нужная пьеса