Дневник самоходчика: Боевой путь механика-водителя ИСУ-152

Вот уже второй день выступаю в роли новоявленного Ната Пинкертона, разыскивая в Москве (ищи иголку в сене!) дезертира из роты автоматчиков. Такая рота обязательно придается теперь каждому тяжелому танковому и самоходно-артиллерийскому полку (очень правильное нововведение). К нам в роту прислали несколько рядовых и сержантов – румяных молодцев в щегольских, пригнанных на славу шинелях с голубыми авиационными петлицами. Очевидно, эти «орлы» проштрафились, «воюя» в тылу. Одному из них, москвичу, не очень понравилось назначение в действующую армию, где он на деле мог бы проявить свою доблесть, и подлец сбежал. И вот вдвоем с товарищем беглеца, сержантом, мы разъезжаем из конца в конец Москвы то в метро (вчера впервые спустился я на станцию «Комсомольская»), то в троллейбусе, то в трамвае, то в автобусе, бродим по каким-то кривым закоулкам, среди старых, обшарпанных временем домов и домишек, заходим в подозрительные двери. Возвращаемся в полк поздней ночью, еле передвигая ноги от усталости и голодные, потому что выдаваемый нам, вместо обеда и ужина, сухой паек состоит из нескольких сухарей и банки американских консервов, да не колбасных и не тушенки, а каких-то сухих и спрессованных так, что их можно есть, только расковыряв ножом. «Чтоб вам подавиться вашим вторым фронтом!» – сердито ворчит сержант, перемалывая крепкими зубами сухое безвкусное крошево и высматривая водоразборную колонку, из которой можно было бы промочить горло.   

3 июня

Возвращаемся из Загорска с электрички пешком во второй половине дня. Розыски приказано прекратить: командование сообщило о дезертире куда следует, и теперь этому типу не позавидуешь.

Идем вчетвером: командир взвода разведки в пехотной фуражке с малиновым околышем, нарядный сержант из роты автоматчиков в авиаторской форме, командир машины со скрещенными пушечками на погонах и я – с танками.

Перед Птицеградом, у последнего поворота дороги, мощенной крупным булыжником, замечаем в тени деревьев четырех девушек, прилежно зубрящих что-то по конспектам и учебникам.

Командир разведчиков, самый старший среди нас и, следовательно, самый бывалый, тотчас круто сворачивает с тропинки и идет на сближение с девчатами. Он заводит с ними шутливый разговор, в который постепенно включаются все. Студентки некоторое время терпели наше общество, тщетно пытаясь углубиться в дебри старославянских прошедших времен, а потом подхватили свои книжки и толстые тетради и, отшучиваясь сердито, неторопливо направились в общежитие. Так как это было нам по пути, более полукилометра будущие учительницы шествовали в сопровождении представителей четырех родов войск (это отметила самая бойкая из них, рослая, как гренадер, по имени Юля).

Как самый неумелый и потому слишком стеснительный в общении с прекрасным полом, замыкаю шествие один, но идущие впереди, оживленно переговариваясь, шутливо препираясь и смеясь, разобрались по двое, и рядом со мною очутилась вдруг «лишняя», среднего роста девушка, черноволосая, с большими серыми глазищами, тоже, должно быть, «дичок». Она мягко, почти неприметно окает. Идем рядом, изредка коротко взглядывая друг на друга. Разговор не клеится, но за несколько минут пути чуть-чуть познакомились. Зовут ее Лида, она из Ивановской области, заканчивает первый курс отделения русского языка и литературы, и мы помешали девчатам готовиться к экзаменам. Смутившись, я извинился за товарищей и за себя. Помолчали. Через некоторое время она сказала, что боится знакомиться с танкистами, и, встретив мой недоуменный взгляд, объяснила, что ее   школьный товарищ, окончивший десятый класс годом раньше ее и друживший с нею, попал в танкисты и сгорел вместе с машиной. Довод резонный, нечего сказать! Как будто только нашего брата подстерегает на фронте какая-нибудь смертельная опасность. Да эта Лида просто знаться со мной не желает. Подумал так про себя, а потом неумело посочувствовал девушке. Еще немного прошли – и прощаться пора: мы уже поравнялись с аркой, соединяющей улицу со двором институтского здания, построенного в виде замкнутого квадрата.

Девушки машут нам и весело приглашают всех в кино на завтра, заверяя, что у них в Птицеграде и танцы бывают. Последнее меня не привлекает, но, так как у нас завтра выходной день, решаю прийти завтра вместе со своими товарищами. Возвратясь в лес, разыскиваю палатку друзей и рассказываю им о полученном приглашении. У ребят разгораются глаза, и Федя с Павлом с энтузиазмом начинают готовиться к завтрашнему визиту в «птичий городок».

4 июня

Кроме недовольства собой, этот день ничего мне не принес. Зато Федя Сидоров и Павел Стаханов были в восторге от «ярмарки невест».