Дневник самоходчика. Боевой путь механика-водителя ИСУ-152. 1942-1945

Вслед за залпом «ишака» снова дружно ударили стоящие в опушке и даже сидящие в болоте самоходки, и пехотинцы, где ползком, где короткими перебежками перетаскивая свои «максимы» и пушечки с тонкими, словно иголки, стволами, начали приближаться к чужому берегу. Затем справа и слева от нас выскочили из лесу приземистые СУ-76, быстрые и верткие, и побежали, ведя огонь с ходу, прямо через болото, по слабенькому дерну, который, к нашему «тяжелому» удивлению, не проваливался, а только прогибался под «кленовыми листочками», как с нежной грустью называют эту легкую машину те, кто воюет на ней. Есть у нее и другие прозвища: «клизма» и «сучка». Первое из них, как видно, присвоено ей за ее профиль, а может быть, за то воздействие, которое она оказывает на неприятеля, подбираясь к нему скрытно, благодаря своей низкорослости, и нападая внезапно, так как высокая проходимость позволяет нашей легкой самоходке появляться в таких местах, где предусмотрительный немец обычно ее не ожидает; а в скорострельности СУ-76 не откажешь. Второе же имя, уменьшительно-оскорбительное, возникло или от СУ, или от «сука», но мне ни разу еще не случалось слышать, чтобы кто-либо так ругательски обзывал нашу тяжелую самоходную установку.

Однако как там кого ни зовут, а бой перекинулся уже на ту сторону болота, и все, у кого хватило ума не увязнуть, торопливо пустились в обход, как будто этого нельзя было сделать раньше. А впрочем, что нам может быть известно о том, как было бы лучше? Из смотровой щели или перископа много ли увидишь?

По карте мы всего в пяти километрах от Риги. Разряжаем орудие в сторону противника — это стало обычаем. Вскоре пришли тягачи (вот это оперативность!) и повытаскивали застрявшие в болоте машины, которые одна за другой уходят в направлении города. Мы остаемся совсем одни и без всякой надежды подкрепиться. Но обед, да еще и с трофейной выпивкой, а главное — три недостающих болтика для муфты нам все-таки привезли поздним вечером. [461]

Потом неведомо откуда, словно с неба свалилась, явилась Федькина Нина, поправившаяся после ранения. Узнав своих, обрадовалась страшно. Мы тоже, только вот угостить ничем не смогли ее, так как опоздала она к ужину, и ей пришлось довольствоваться горячим кипятком с последними ржаными сухарями. Заморив червячка и согревшись, она откопала на дне своей сумы затрепанную колоду карт, но сражаться в «дурня» было некогда: весь экипаж нетерпеливо занялся делом. К 21.00 сами заканчиваем ремонт, но, не зная пути, вынуждены, ввиду наступившей ненастной, черной ночи, заночевать неподалеку от места дневного боя. Как раз и сарай кстати подвернулся с соломой. Тепло и мягко. Накрапывает мелкий дождь, тихо царапая по крыше из драни, глухо погромыхивает артиллерия где-то под самой Ригой. Выставив часового, засыпаем. 13 октября

Немец, теснимый со всех сторон, ночью отошел к окраинам города.

Торопливо напившись молока без хлеба (автоматчики наши бдительно несли службу и обнаружили поблизости погреб), на рассвете мы «снялись с якоря» и помчались догонять своих, оставив на месте, где ремонтировались, фанерную дощечку с надписью: «Хозяйство П. выехало в Ригу». Это придумал Нил в пику ремонтникам, которых вчера мы так и не дождались.

Полк догнали быстро. Он действовал уже у самой окраины. Не потеряв ни одной машины, нам удалось прорваться на городские улицы в районе Парка имени революции 1905 года. Немцы поспешно уносили ноги на левый берег Двины, уничтожая за собой все переправы. Последним был взорван большой мост. Таким образом фашисты сумели разобщить войска 2-го и 3-го Прибалтийских фронтов, освободивших правобережную часть города, с войсками 1-го Прибалтийского, которые наступали вдоль левого берега.

Поговаривают в полку, что машина нашего Лешки Панасенко успела выскочить на набережную Даугавы и устремилась к въезду на мост, но в этот момент мост со страшным грохотом взлетел на воздух.

Вечером Нил обстоятельно и красочно описывал этот эпизод. Панасенко так спешил к реке по узким улицам Старого [462] города, что раза два, разворачиваясь на перекрестках, отваливал кормой углы зданий, а вырвавшись наконец на площадь Домского собора, не заметил в густом дыму пожаров единственного высокого столба и сшиб его. От столба расходились в разные стороны провода. Проволока потащилась за машиной, наматываясь на барабан ведущего колеса Лешкиной самоходки. Гусеница начала щелкать, грозя вот-вот соскочить с зубьев звездочки. Пришлось остановиться. И пока ребята, сбивая в кровь пальцы, рубили под обстрелом проволоку зубилами да пока машина катилась к мосту, фашистские подрывники, не дождавшись будущего Героя Советского Союза, понервничали и крутнули адскую машинку раньше времени... И Нил мастерски изобразил, как до сих пор периодически встряхивает рыжей шевелюрой наш Панас, оглушенный грохотом мощного взрыва.