Дневник самоходчика

Полк ездил на полигон. Большая часть самоходок, в том числе и наша, почему-то осталась в расположении. А нам, особенно Петру, бывшему наводчику, кажется, что каждый экипаж должен опробовать именно свое орудие, а не стрелять из чужой машины.

Перед началом стрельб по всем правилам проводилась рекогносцировка, во время которой, ползая на животе по воображаемому предполью, потерял в густой траве свою финку, стоившую мне теплых носков в феврале и неприятностей от помкомвзвода.

О людях не хочется думать плохо, но вскоре после приезда сюда Иванов, чистя пистолет, прострелил себе стопу. Всякие случайности, конечно, бывают… Однако, вспоминая наших Алексеева и Бычкова, невольно приходишь к выводу: они готовы грудью защищать Родину… в глубоком тылу.

Экипаж наш: командир машины — лейтенант Кузнецов Петр Тимофеевич, 1923 года рождения; командир орудия (наводчик) — рядовой Петров, он же механик-водитель младший; заряжающий — рядовой Лапкин, сибиряк; замковый — рядовой Бакаев, тоже сибиряк, но, в отличие от своего рослого и мускулистого земляка, он приземист и плотен, с брюшком, выпирающим поверх поясного ремня.

Командир нашей батареи — лейтенант Франчук, смуглый, чернявый, с приятными чертами лица, очень энергичный, подвижный и веселый, неразлучен со своей черной кожанкой. Именно таким почему-то мне представляется настоящий танкист.

23 июля

Вечером полк выстроен в полном составе. Нам прочитан приказ на марш к станции погрузки и о порядке погрузки. В несколько минут весь наш лесной лагерь был на колесах и гусеницах. Заработали двигатели автомашин, тракторов и самоходок, выезжающих друг за другом на лесную дорогу и постепенно образующих внушительную колонну. До станции Пушкино всего несколько минут ходу — и вот мы уже грузимся по подразделениям. Платформы погрузочные — боковые, как и в Челябинске. Ставил машину на железнодорожную платформу всего лишь второй раз в жизни и очень опасался при этом, как бы не завалить машину: ширина тяжелого танка такова, что его опорные катки стоят на самом краю платформы, а наружные концы траков даже выступают за ее пределы. Но все обошлось. Под руководством Петрова, который до последнего, тяжелого ранения был сам водителем тридцатьчетверки, наша самоходка надежно закреплена: первая и шестая пары опорных катков упираются в шпалы, прочно прибитые железными костылями к дощатому настилу платформы, а передние и задние буксирные крюки крест-накрест соединены с рамой платформы толстыми проволочными растяжками, туго закрученными с помощью лома. Можно было ложиться отдыхать в теплушке.

24 июля

На рассвете эшелон тронулся. Куда? Этот вопрос волнует всех, но мы только можем строить разные предположения. Скорее всего, туда, согласно решили все, где мы всего нужнее. Фронтов много — что зря гадать. А состав с Окружной дороги взял курс на юг.

На первой же остановке осмотрели с Петровым крепления. Все в порядке: даже растяжки не ослабли.

26 июля

Утром комбаты были вызваны в штабную теплушку к командиру полка, и вскоре от вагона со складом боеприпасов потянулись к теплушкам своих подразделений бойцы, нагруженные ящиками с гранатами или вещмешками с коробками автоматных и винтовочных патронов. Пулеметов на наших СУ нет, поэтому три человека из экипажа, в том числе командир машины, вооружены автоматами ППШ, а механик-водитель и наводчик — наганом или пистолетом. Сверх этого, на брата приходится по пяти оборонительных гранат Ф-1 (лимонок).

Поздним вечером, часов около двадцати трех, в темноте, на какой-то станции, едва наш эшелон двинулся дальше, локомотив врезался в четырехосный груженный углем вагон, по неизвестным причинам оказавшийся на выходном пути. К счастью, состав не успел набрать еще скорости, поэтому при столкновении ни одна из машин не свалилась с платформ, но кое-кто из ребят, спавших или просто лежавших на верхних нарах теплушек, посыпался вниз вместе с досками. Пострадал один человек — дежурный по паровозу («впередсмотрящий», как говорят моряки) лейтенант Арсланов. Он не растерялся и голосом предупредил машиниста об опасности, но не успел сам уйти с передней площадки паровоза и был сильно помят. Арсланов — командир КВ, командирского танка, единственного в полку. Пострадавшего отправили в госпиталь. Это наша первая потеря.

27 июля

Утром застряли около останков какой-то маленькой станции. Ночью здесь была бомбежка. Насыпь почти перерублена огромной бомбовой воронкой, вместо левого пути торчат скрюченные рельсы с висящими на них шпалами, но на правом пути ремонт уже подходит к концу. Десятка два железнодорожников и солдат, очевидно саперов, трудятся в поте лица. Им на помощь пришли все свободные от нарядов и дежурств люди из нашего эшелона. Большая часть из них принялась восстанавливать и уплотнять левую часть насыпи, вторая группа — демонтировать поврежденное полотно, третья — присоединилась к тем, кто укладывал и крепил рельсы нашего пути.