Дневник Серафины

— Не стану скрывать от тебя… — после небольшой паузы сказала она. — Серафина ничего еще не знает. Во Львов я ездила с целью забрать ее из пансиона, хотя ей этого не сказала. Зачем будоражить девочку прежде времени? Так вот, наш добрый гений — дорогой, неоценимый барон… он любит Серафину, как родную дочь…

Тетя кашлянула. Наступило минутное молчание.

— Ты, верно, слыхала о молодом владельце Гербуртова, Заборова и многих угодий, — продолжала мама.

— Слышала мельком. — Тетя понизила голос. — Но он, говорят, не в своем уме…

— Неправда! Злоязычный поклеп! — перебила ее мама. — Выглядит он, правда, по причине слабого здоровья не очень авантажно. В детстве у него был небольшой горбик, но в заграничной лечебнице ему спину выпрямили, и теперь он ничем не отличается от прочих молодых людей. Осанка правильная, наружность приятная, хотя он бледноват немного. Умом он не блещет и для своих двадцати с лишним лет чересчур простодушен, но у него хорошие манеры, несколько миллионов капитала, имя знатное, и для такой егозы, как Серафина, он самый подходящий муж.

Барон уже переговорил с его дядей. Тот спешно хочет его женить, чтобы род не прекратился. Наши глупые барышни не оценили его, потому и отвергают… Им писаных красавцев подавай, а он, как я уже говорила тебе, очень наивен… Барон уговорился с его дядей, что они приедут в Карлсбад. И там как бы случайно познакомятся с Серафиной. Юноша, несмотря на слабое здоровье, d'une complexion tres amoureuse [36]и, конечно, не устоит перед Серафиной. А я велю ей быть благоразумной. Я считаю это дело решенным.

Тетя молчала.

— Ну что ты об этом думаешь?

— Не знаю, что и сказать тебе. Вряд ли он понравится Серафине. По слухам, наружность у него несколько… необычная. На один глаз он слеп, а другим едва видит.

— Это тоже вранье! — перебила мама. — Он попросту близорук, как и многие другие, вдобавок у него слабое здоровье и цвет лица неважный. Зато он добрый, славный юноша. И по-французски говорит очень бегло… Конечно, в обществе он не блистает… не светский лев. Но на что нам львы? — прибавила она. — Чтобы терзать нас… Краснобаи, вроде моего, с которым невозможно жить вместе, или умники, как твой, который шпионит за тобой и житья тебе не дает.

— Серафина молода и красива, а этот урод…

Они засмеялись и перешли на шепот. Должно быть, мама убедила тетю, потому что та больше не возражала.

Я собралась уже уходить — у меня голова шла кругом от всего услышанного, — но тут опять послышался тетин голос:

— За откровенность отплачу тебе тем же. Новость эту привез ротмистр, но мне не хотелось тебя огорчать. Противный волокита, голову готова дать на отсечение, он уже заранее, на всякий случай заигрывает с Серафиной… Ох, уж эти мужчины!.. Веришь ли, я узнала, он изменяет мне с актеркой во Львове. Знаю и все-таки не могу плюнуть ему в физиономию и расстаться с ним!

— Прости, ты хотела сообщить новость…

— Да, это было, так сказать, лирическое отступление, — со вздохом заметила тетя. — Так вот, во Львове ходят слухи, будто отец Серафины сватает ее шестидесятилетнему генералу фон Штален. Ты, наверно, о нем слыхала: богач, пользуется большим влиянием при дворе, словом, человек известный. Надо тебе заметить, генерал не спутницу жизни себе ищет, а молодую, красивую особу, умеющую вести себя в обществе, для представительства, для карьеры. При дворе с помощью женщины многого можно достигнуть… Понимаешь?..

— Негодяй! — вскричала мама. — Это вполне в его духе. Готов родную дочь продать… В его представлении, тут нет ничего предосудительного, напротив, он считает, что таким образом она получит доступ в высший свет, удостоится монаршей милости! Но я не позволю ему compter sans son hote [37]. В Карлсбаде мы обручим Серафину.

— Ротмистр говорит: генерал с отцом Серафины тоже собираются в Карлсбад. Видишь ли, мне случалось встречать генерала в обществе, конечно, каков он a huis clos [38], судить не берусь, но на людях — нарумяненный, набеленный, напомаженный, в парике, в корсете, со вставными зубами и подложенной ватой грудью он выглядит не старше пятидесяти лет. К тому же он остроумен, любезен, умеет обходиться с женщинами. Такой понравится Серафине скорей, чем придурковатый Оскар.

— А я на что? — заметила мама.

Они заговорили тише. Потрясенная открывшейся мне тайной, не помня себя от возмущения, я бросилась к себе в комнату и упала на кровать, — от волнения у меня сердце чуть не выскочило из груди.

8 мая

Вчера у меня так дрожали руки, что я едва могла писать. Всю ночь не смыкала я глаз, думая, как быть. Поистине само провидение, ангел-хранитель надоумили меня подслушать под дверью и узнать заранее, какая мне уготована участь.