Дневник школьника уездного города N

Я немного заволновался. Как гусь, стал крутить головой, боясь наткнуться на Авдея. Он и сегодня предлагал «прошвырнуться, стрельнуть у кого-нибудь денег, закуролесить», но я отказался, сославшись на головную боль. Теперь, если он меня увидит, будет не круто. Получится, типа я кинул его – променял на одноклассников. Поэтому пока подъезд дома не проглотил всю нашу компанию, я жался в серединку строя, будто прятался в древнеримской боевой «черепахе», а одноклассники по бокам, как щиты, укрывали меня от случайных взглядов.

От тепла Диминой квартиры мы быстро разомлели. В прихожей выросла гора верхней одежды. В тесной однокомнатной квартирке места для девятерых человек хватало с трудом. Дима собрал раскладную кровать в диван, попутно запихнув постельное белье в шкаф, и мы как попало рухнули прямо на пол.

– А давайте во что-нибудь поиграем! – сказала Саша после того, как все отогрелись и с лиц девушек сошел румянец от уличного мороза.

– В бутылочку? – оживился Эдик.

– Фу, Эдик, что ты как ребенок! – возмутилась Оля.

Эдик, ни капли не смутившись, начал объяснять адекватность своего предложения. Его никто не слушал.

– У меня есть идея! Садитесь в круг. Дима, дай ручку и лист бумаги, – сказал Миша.

– Зачем? – пробормотал Дима, но послушно поплелся к письменному столу у окна, достал из ящика ручку с тетрадкой и вернулся к нам.

Мы, подобно верным соратникам короля Артура, расселись в импровизированный круг. Эдик при этом тихо напевал: «Сядьте, дети, сядьте в круг…» Корнилова оборвала его соловьиные трели словами: «Эдик, заткнись, пожалуйста». Эдик обиделся. Я с удивлением посмотрел на нее. Всегда покладистая, как овечка Долли, сегодня она была какой-то дерганной и злой. Миша вышел в центр круга, раздал всем по листику и объяснил свою идею.

Игра называлась «Угадай кто». Правила простые: на листочке записывается имя реального человека или вымышленного персонажа, листочек приклеивается ко лбу человека слева, он задает остальным вопросы, ответы на которые могут быть только «да» и «нет» до тех пор, пока не отгадает, кто же написан на листочек. Справа от меня сидела Саша, еще правее – Миша, слева – Дима, дальше по кругу Эдик, Виталик, Корнилова и Арина. Получалось, я загадываю Диме, а Саша загадывает мне.

Мне достался «Король Лев», которого я отгадал достаточно быстро. Раньше меня с заданием справилась только Арина. На ее бумажке стояло: «Саша Бондаренко». Естественно, после вопросов «реальный ли это человек?», «он находится в этой комнате?» и «это девочка?», простым перечислением не сложно было дойти до правды.

У самой Саши на лбу красовалось: «Клеопатра». Она не сразу догадалась. Прошло с десяток минут, в течение которых между вопросами она постоянно повторяла «сейчас-сейчас» и «подождите-подождите». Но хуже всех дело обстояло с Димой.

Я загадал ему Мартина Лютера Кинга, чем поставил в тупик всех собравшихся. Оказалось, Дима плохо представлял кто это. Половина решила, что речь идет о писателе, поэтому когда Дима спросил, жив ли сейчас этот человек, они ответили «да». Только Корнилова сказала «нет». Завязался спор, в котором Эдик пересказывал сюжеты известных хорроров, намекая на причастность к ним Кинга.

– Он, конечно, писал книги, но не такие! – воскликнула Корнилова.

Короче, Дима так и не отгадал, а я решил в следующий раз загадать Ленина, но до следующего раза не дошло. Из-за того, что Дима битый час промучил нас Кингом, желание продолжать отпало.

Оля предложила «Крокодила». Круг тут же сломался. Я остался на полу, остальные перекочевали на диван – уплотнились кто как мог. Сашу зажало между Олей и Мишей. Эдику места не досталось – он сполз обратно на пол, а Корнилова вызвалась загадывать первой.

Я не всегда выкрикивал ответы, даже если был на сто процентов уверен в своей правоте. Отгадавший должен сам показывать, а я этого не хотел. За всю игру я только раз показывал. Арина загадала мне «Москва слезам не верит». И я долго и мучительно соображал, как, не говоря ни слова, это показать. Я мычал, тыча в телевизор, хлопал ладонями, обозначая команду «мотор», как это делают на съемочной площадке, показывал, типа смотрю в видеокамеру. Ребята догадались, что речь идет о фильме, но дальше процесс не пошел. Тогда я поменял стратегию, решив объяснять отдельно каждое слово. Я показал три пальца – значит, объясняю три слова. Принявшись за первое, я задумался: с чем у меня ассоциируется Москва? С кремлевскими звездами? С Красной площадью? Я видел ее только в кино и на старых открытках. А еще Москва, этот далекий недосягаемый город за тысячу четыреста сорок километров и сутки езды на поезде, наверное, был самым желанным местом для каждого в этой комнате…

Москву они узнали быстро – стоило только показать звезду. Дальше я изобразил плач. И сразу несколько голосов одновременно выкрикнули ответ. Потом Корнилова по моей загадке показывала Сфинкса.