Дневник штурмана

Я была поражена, потому что командир давал разрешение на нарушение правил, но и прекрасно его понимала, ведь интересно было бы узнать, что находится в моей каюте. Я даже заподозрила, что мистер Уэнрайт специально задержался, потому что увидел Сергееву и надеялся, что она повторит свою вчерашнюю просьбу впустить её в каюту. Меня тоже разбирало любопытство, но вместе с тем было очень неприятно и даже тревожно впускать странную женщину к себе. Лучше бы она заинтересовалась каютой командира, раз он такой добрый, что готов впускать в чужие каюты ведьм.

Я прикинула, в каком виде оставила своё жилище. Там было чисто, койка аккуратно застелена, вещи убраны. Дневник лежал в шкафу под бельём, и это была моя закоренелая привычка, которая выполнялась автоматически. Не то, чтобы я не доверяла людям, но не хотела, чтобы Зина, зашедшая ко мне в моё отсутствие за какой-нибудь вещью, заглянула в лежавшую сверху тетрадь, поэтому и решила во избежание недоразумений прятать дневник в шкаф.

— Если это необходимо, сэр, — сказала я, показывая, что не слишком довольна его просьбой.

Я распахнула дверь, и Сергеева, напрягшись в ожидании какого-то открытия и перестав замечать нас с командиром, медленно прошла внутрь. Она остановилась у самого порога, и мы видели лишь её спину. Вдруг жуткий вопль заставил нас вздрогнуть, и Серафима Андреевна отступила в коридор. На её лице был написан ужас, смертельный ужас, будто её ужалила ядовитая змея. Она ощупывала свою голову, вновь впивалась взглядом в дверной проём и глухо стонала.

— Что с вами, мисс? — попробовал успокоить её мистер Уэнрайт, но странная женщина оттолкнула его и удалилась, хватаясь за голову и, кажется, не сознавая, что делает.

Меня пробирала дрожь, и я со страхом смотрела на свою каюту, где скрывалось то невидимое, что ужаснуло Сергееву. Как я могла спокойно спать этой ночью и даже видеть приятный сон? Теперь мне казалось, что у меня в каюте притаилось какое-то опасное существо, готовое прыгнуть на меня, едва я войду. Даже в серых глазах командира мелькнула тревога, но лишь на краткий миг, потому что они тут же вновь выразили нерушимое спокойствие.

— Как вы полагаете, мисс Павлова, что она могла у вас увидеть? — спросил бесстрастный механизм.

Глупо, конечно, но я подумала, не подозревает ли механизм, что я держу у себя что-то страшное и недозволенное.

— Не знаю, сэр.

Пожалуй, следовало бы войти в каюту и оглядеть её новыми глазами. Может, я замечу то, на что не обращала внимания прежде? Если бы я была одна, я бы не решилась на этот поступок, но перед командиром мне было стыдно проявить такую слабость. Хороша бы я была в экспедиции на Т-23-7, если сейчас боюсь войти в собственную каюту, где живу уже полторы недели. Я сделала шаг, но мистер Уэнрайт уже стоял на пороге и заслонял мне путь.

— Извините, мисс, — раздался голос бортинженера, и я оказалась оттеснена в сторону.

— Я ничего не вижу, — признался механизм, с порога обозревая мою каюту.

Бортинженер вглядывался в моё царство из-за его плеча.

— Я тоже, сэр, — согласился он.

Для верности мистер Уэнрайт вошёл внутрь и ещё раз осмотрелся.

— Она увидела что-то здесь, — сказал он, показывая на столик и участок возле столика.

Мистер Гюнтер сел на корточки и осмотрел пол. До этого я лишь пыталась унять дрожь в конечностях, но теперь меня охватило беспокойство другого рода, потому что эта каюта была моей и я как хозяйка боялась, что где-нибудь накопилась пыль или завалилась какая-то вещь.

— Ничего нет, сэр, — сообщил бортинженер, поднимая из какого-то угла мою пропавшую ручку и кладя её на стол.

— Будем считать инцидент исчерпанным, — холодно сказал механизм. — Мисс Павлова, ваша вахта давно началась. Объясните мистеру Форстеру, что это я вас задержал. Вы, мистер Гюнтер, можете приступать к своим обязанностям.

Командир и бортинженер пошли в одну сторону, а я — в другую.

Первый штурман встретил меня словами:

— Что опять натворила эта сумасшедшая женщина, мисс? Почему она кричала?

— Она заглянула в мою каюту, сэр, и что-то там увидела, — объяснила я.

— Как в столовой?

Этот ничего не значащий вопрос меня немного успокоил. Действительно, в столовой Сергеевой тоже что-то почудилось, и реакция её была аналогична сегодняшней, хоть и немного слабее. Наверное, эта женщина сошла с ума, и безумие её всё усиливается.

— Почти как в столовой, сэр, — подтвердила я.

— Она что-нибудь говорила, мисс?

— Нет, сэр. Только кричала и стонала.

Мистер Форстер в задумчивости посмотрел на меня.

— Всё это очень странно, мисс, — сказал он.