Дневник смерти. Фортуна

«Никита, помоги…»

Ник с трудом приоткрыл глаза. Темнота, языки угасающего пламени, капли дождя. Воспоминания одномоментно свалились на голову, оглушая и не давая дышать. Ник закашлялся, легкие наполнились дымом. С трудом приподняв голову, он увидел Яну. Это ее он слышал сквозь колыбельную. Это она просила о помощи. Но сейчас сестра сидела возле стены, измазанная в саже и крови, и не двигалась. Грудная клетка поднималась слишком слабо и слишком редко, рот приоткрыт, по щеке стекала струйка крови.

– Яна, – прохрипел Никита. – Сестричка, посмотри на меня.

Тишина. Лишь небольшие языки пламени лизали деревянные доски, отчего те мелодично потрескивали. Из последних сил Ник приподнялся на локтях, ощущая во рту невероятную жажду. Прямо перед ним по уцелевшим перекрытиям крыши стекала дождевая вода, разбиваясь об обгоревшие доски. Никита подполз к струйке поближе и открыл рот, наполняя его дождевой водой. Крупные капли падали на лицо, освежая и поддерживая жизнь в ослабевшем теле. Холодный ночной воздух очищал легкие, а запахи хвои и дуба возвращали в реальность. Напившись вдоволь, Никита подполз к сестре. Сделав над собой усилие, сел рядом, облокотившись на черную стену, и внезапно для самого себя вскрикнул, увидев увечья Яны.

Из правого бока девочки торчала деревянная балка толщиной с запястье. Ник поморщился. Казалось, его самого пронзил этот кусок дерева – так сильно он ощутил эту боль. То ли из уроков безопасности жизнедеятельности, то ли из телепередач он помнил, что нельзя самостоятельно извлекать инородный предмет: он может задевать важную артерию. Оставалось ждать помощи медиков. Но как до них добраться? Никита попытался встать – безуспешно. Сил совсем не осталось. Попробовал крикнуть – с губ сошел тихий шепот. Едва сдерживая слезы, Ник положил под голову сестры свою ладонь и стал медленно поглаживать растрепанные волосы. Ощутив присутствие Ника, Яна открыла глаза. Она смотрела на Никиту не отрываясь. Скользила взглядом по лицу, рассматривая каждую морщинку и неровность. Задержалась на губах, перевела взгляд на рассеченную бровь, а после посмотрела в глаза.

– Ты так похож на маму, – прошептала Яна. – Как я раньше не замечала?

Никита улыбнулся. Провел ладонью по волосам, убирая их с лица сестры. Аккуратно погладил по подбородку. Кожа Яны была черной от сажи. Тут и там виднелись ссадины, из которых мелкими каплями сочилась кровь. Нику больно было смотреть на нее в таком виде. Он протянул ладонь под холодную струю воды, стекающую с крыши, и аккуратно умыл лицо сестры, набрал еще, давая ей напиться. Яна жадно глотала воду из рук брата, после чего шепнула «спасибо» и обессиленно склонила голову на плечо.

– Нам нужно продержаться до рассвета, – шептал Никита скорее самому себе. Он не знал, что будет, когда земли коснутся первые лучи солнца. Но мысль о заре была чуть ли ни единственным, что помогало держаться.

Парень помнил, что в медпункте – совсем рядом! – было все необходимое, чтобы помочь сестре, обработать раны, обезболить ожоги. Но добраться туда нереально. Силы покинули тело. Все, что Никита мог делать, – держать сестру за руку и надеяться, что помощь придет. Что Серый с ребятами не бросят Яну на произвол судьбы, что позовут взрослых, расскажут о случившемся. Но время шло, никто не приходил. Вокруг было тихо. Лишь крупные капли барабанили по оставшемуся шиферу, а Яна хрипела, делая короткие вдохи.

Ник посмотрел по сторонам. Из-за гипсового бюста Владимира Ильича, что продолжал стоять в дальнем углу комнаты, выглядывал уголок книги. Дневник. Ник напрягся. Нужно избавиться от артефакта, чтобы никто и никогда его не нашел. Нельзя допустить, чтобы трагедия повторилась вновь.

– Я скоро, сестричка, – шепнул Никита, но Яна не ответила и не взглянула на него. Тяжело дышавшая, она, казалось, была без сознания.

Никита переполз через руины и дотянулся до книги. Дневник был чист, словно его и не касались языки пламени. Кожаная обложка была влажной и прохладной. От одного прикосновения по телу Ника пробежали мурашки. Огонь его не берет… Тогда что? Ник раскрыл книгу и попытался выдернуть лист. Он хотел порвать его на мелкие кусочки, но старинная с виду бумага не поддавалась. Она словно была сделана из прочного материала, которому не было дела до усилий мальчишки. Страницы оставались целыми и невредимыми, как бы Ник ни пытался их мять или рвать. Мистика какая-то…

Заметив углубление в полу, Никита решил спрятать фолиант. Наверняка сарай скоро снесут. Он и раньше был никому не нужен, а уж теперь, сгоревший и почти обрушившийся, домик и вовсе стал лишь кучей ненужного мусора. Ник поддел деревянное перекрытие пола и начал копать яму в сыром песке. Справившись с задачей, он бросил книгу на самое дно, засыпал сверху землей и водрузил доски на место. «Не сгорит, так сгниет», – подумал Никита, ставя сверху бюст Ленина.