Дневник смертницы. Хадижа

От радости я хотела вскочить с места, танцевать и смеяться. Я схватила из люльки Асланчика и стала его целовать. Он проснулся и закричал, но я все равно продолжала покрывать его поцелуями. Когда-нибудь, может быть, скоро у нас с Махачем тоже родится сын, думала я. Как я хотела сына, похожего на Махача! Аллах, ты такой добрый! Спасибо тебе, спасибо, благодарила я.

— Никогда я не думала, Хадижа, что ты так любишь Асланчика, — сказала Надира и покачала головой.

Я пришла бы на родник, даже если бы в нашем доме были полными все кувшины, чайники и кастрюли, даже если бы на наше село вылили море воды.

Махач стоял возле дерева и смотрел в нашу сторону, когда мы с Надирой подходили к роднику. Сегодня с кувшинами за водой пришло полсела. Все хотели посмотреть на Махача. Когда мы поравнялись с деревом, я подняла голову и взглянула на него. Аман, он над чем-то смеялся? В его глазах плавали уже знакомые мне искорки. Мы прошли мимо него и заняли очередь у родника. Женщины набирали кувшины до краев, потом сливали немного из горлышка, отходили, собирались в группку и пялились на Махача. Какой он был красивый…

Набирая свой кувшин, я не сводила глаз со струи воды, пока она не начала пениться у горлышка. Я вылила из кувшина почти половину, подняла глаза и увидела, что Анна-Ханум не сводит глаз с моего лица. От любопытства она даже открыла рот, и он превратился в длинную узкую щелку. Что ей от меня было надо?

Когда мы с Надирой шли мимо дерева обратно, я снова посмотрела на него и не смогла сдержать улыбку, так радостно мне было его видеть. Он тоже улыбнулся, и я подумала, что, может быть, он меня любит.

Мы прошли еще немного, я не выдержала и обернулась. Махач уходил.

— Странный какой… — сказала Надира, она обернулась вместе со мной.

Не успели мы дойти до дома, как моя трубка загудела.

«Сегодня уезжаю в город. Буду ждать тебя там», — написал он.

Я хотела спросить его, зачем он будет ждать меня, если за него засватана Сакина. Я хотела спросить, чего он хочет — опозорить меня или жениться на мне. Я хотела знать, зачем он приехал и звал меня на родник. Я не спросила, потому что боялась ответов. Получается, я боялась правды. Мне хотелось, чтобы мое счастье не кончалось. Разве плохо, если я просто не хочу больше плакать? Я и не хотела, чтобы он меня обманул, я просто не хотела знать правду.

«Я приеду», — ответила ему я.

Никогда такого не было, чтобы в наш дом приходила Анна-Ханум. Но сегодня она пришла именно к нам. Когда при виде Анны-Ханум бабушка поднялась с подушки, у нее было такое лицо, будто кто-то сзади ударил ее ногой под зад. Но бабушка быстро пришла в себя и сделала сладкое лицо.

— Салам алейкум, — сказала Анна-Ханум, идя от порога к бабушке.

— Алейкум салам, — ответила бабушка, протягивая к ней руку.

Бабушка плотно слепила губы и растянула их до ушей. Они обнялись. Усаживаясь на подушку снова, бабушка оглядывала комнату — нет ли там чего важного, что Анна-Ханум могла бы сглазить. Когда бабушкин взгляд упал на станок с незаконченным ковром, ее рот превратился в нитку.

Надира ломала лепешки, я наливала чай. Мы переглядывались — что этой сплетнице понадобилось у нас?

— Как поживаешь? — сладко спросила бабушка, хотя мы знали, что, если бы бабушка могла закрыть дверь нашего дома от Анны-Ханум на сто замков, она бы это сделала.

— Да что обо мне говорить. — Анна-Ханум вздохнула и потерла острые колени, которые торчали из ее клетчатой юбки. — Все по-старому.

Бабушка не сводила глаз с ее узкого лица. Наверное, с таким лицом, какое было у бабушки, сидят на бочке с порохом, которая может в любую секунду взорваться. Я бы расхохоталась, если бы не чувствовала, что Анна-Ханум пришла из-за Махача.

Анна-Ханум налила из чашки чай в блюдце и стала пить мелкими глотками, вздыхая. Бабушка смотрела на нее, продолжая улыбаться.

— По селу разные слухи ходят, — наконец сказала Анна-Ханум.

Бабушка выпрямилась, а Надира подошла ближе.

— Какие слухи, Анна-Ханум? — тихо спросила бабушка.

— Про Махача Казибекова…

Услышав его имя, я отошла в тот угол, где была тень, чтобы никто не мог хорошо разглядеть моего лица.

— Все судачат, зачем он приехал, — продолжила она. — Один, без матери, без отца. Что ему тут одному делать?

— Валла, не знаю, — отозвалась бабушка. — Мы с ними не родственники. Откуда нам знать?

— Все говорят, он кого-то увидеть сюда приехал. — Анна-Ханум бросила взгляд в мой угол.

— Ну-ну… — Бабушка пододвинулась к ней и выставила ухо. — Кого?

— Ты, Хадижа, с ним в одном университете учишься. Скажи, ты никогда его не встречала? — напрямую спросила меня Анна-Ханум.

У бабушки глаза стали как блюдца, в которые она налила чай, чтоб остудить.

— Встречала, — сказала я, смеясь. — Я видела, как он к нам на факультет приходил к одной девушке. Кажется, она за него засватана. Махача весь университет знает — он самый красивый из парней, и богатый вдобавок.