Дневник смертницы. Хадижа

— Не бойся, — говорил он, — это вода из нашего чайника.

Я постоянно просила женщину дать мне еще выбрать нитку, но она только качала головой, отчего ее косы колыхались. Она вязала ковер, и на нем постепенно начали появляться желтые узоры. Она ткала солнце, которое поднималось из-за гор и грело баранов и Каменного Мальчика. Тогда я поняла, что мне надо было выбрать желтую нитку.

— Дай мне желтую нитку, — просила я, но она снова качала головой.

Потом кровать возвращала меня к маме. Я бы радовалась, если бы бабушка разрешила мне полежать на ее кровати в другое время, а в те дни я хотела лежать на полу — он бы не бросал меня вверх-вниз. Я просила, чтобы меня переложили на пол.

— Пол холодный, тебе надо быть в тепле, — говорила мама.

Один раз кровать меня подкинула наверх, я проснулась и почувствовала, что огонь уже не горит так сильно. Но рука, которая крутила ноги, перешла на грудь и стала сильно на нее давить. Мое горло сузилось, воздух не попадал в него, я дышала как бабушка, когда она нюхает табак. С каждым вздохом рука давила больней. Внутри совсем не осталось места для воздуха. Он выходил из меня с таким неприятным звуком и такой горячий, что я могла обжечь маме лицо.

Я не знаю, сколько дней прошло. Помню, как кровать в другой раз забрала меня вниз, я снова пила горячий чай, а потом вернула наверх, и я услышала голос бабушки.

— Свадьбу все равно через неделю сыграем, — говорила она. — Завтра позовем к ней муллу. А что делать? Сама слышала, что врач сказал…

— Она не умрет, — услышала я голос мамы, она говорила шепотом, — не надо свадьбу торопить. Она поправится.

— Потом траур держать, год ждать, — сказала бабушка, и кровать снова забрала меня вниз.

Моя прапрабабушка была не похожа на бабушку. Прапрабабушка была красивой, с белой кожей, черными бровями и красными губами. Как она могла родить дочку, которая потом родила такую страшную бабушку? Моя бабушка была похожа на аждаху.

Мы ткали ковер. Прапрабабушка положила мне в руки пучок зеленых ниток, и я ткала своего барана. Он получался у меня треугольным, но мне все равно были хорошо видны его копыта и кучерявая шерсть. Я могла гладить его сколько хочу. Я погладила своего барана, и вдруг он заблеял. Как я обрадовалась! Прапрабабушка перестала ткать, повернула голову на его голос, желтая нитка повисла в ее пальцах. Мне тоже голос барана показался каким-то странным. Кровать бросила меня вверх, и я увидела человека в белой одежде и с длинной бородой. Он наклонился ко мне, перебирал пальцами четки и пел молитвы. Это мулла, поняла я. Зачем он пришел? Откуда знает, что я разговаривала с шайтаном? Я так испугалась, что опустилась вниз, и только взялась за зеленые нитки, как голос муллы вернул меня наверх. Я снова нырнула вниз, а он опять достал меня наверх. Я прыгала как мячик — туда-сюда, туда-сюда.

— Мама, положи меня на пол, — стала просить я. — Мама, я не могу больше, положи меня на пол.

Мама взяла меня на руки и унесла в коридор. Там, в самом конце, у нас сломана крыша, и когда дождь, из дырки течет вода. Сейчас из нее падало жирное солнце. Я хватала луч рукой, мне казалось, это пучок желтых ниток, я хотела вытащить из него одну.

Мама прижала меня к себе, и я почувствовала, как шевелятся ее ребра.

— Аллах! — крикнула она в эту дырку. — Аллах, не забирай мою дочку! Лучше меня забери! Меня забери! — кричала она. — Оставь ее! Бери меня, я все равно жить не хочу! Аллах!

Мои тяжелые веки закрывались, и когда я их почти закрыла, оставив только узкую щелку, желтое солнце стало зеленым и упало на мамино лицо.

— Аллах! — кричала она. — Забери вместо нее меня!

Я уснула.

Когда я проснулась, то снова лежала на кровати, но она уже не подбрасывала меня вверх-вниз. Мама сидела рядом. Она смотрела на мое лицо. Она смотрела мне прямо в глаза, и от ее взгляда у меня теплели ступни и ладони. Не знаю, сколько времени я так пролежала, но за эти дни мама стала совсем некрасивой.

* * *

Бычок и телка были выбраны. Пришел муж Салихи, и они вдвоем с дедушкой связали им ноги веревками. Бычок был Рыжий, телка — черная. Это был первый день, когда я поднялась с кровати. Бычок и телка лежали на боку во дворе. Посмотреть пришли сыновья Салихи. Они крутились рядом с дедушкой, когда он точил нож о желтый камень. Мне не нравился скрип железной ручки, которую дедушка крутил правой рукой. Бычок и телка кричали. Почему он не наточил нож раньше, не понимала я.

Мама принесла два широких железных таза. Их редко вынимали из хлева. Мама двигалась еще медленней, чем всегда. Готовились к свадьбе. Свадьба через три дня. Через два дня из армии возвращается мой дядя Хаджи-Мурад.