Дневник свекрови

Дальше мы идем по аллее к выходу. И опять молчим. Я смотрю на маму и думаю – бедная! Выпала ей любовь, которая случается одна на миллион. Выпала всего на три месяца. И все. Дальше – сплошное «устройство» жизни. Сплошная проза. Разум и логика.

Я обожала отца. Лучше человека не встречала. Но мне всегда казалось, что это – тот самый случай, когда мама просто позволила себя любить. А его и это устроило. Бедная мама и бедный, бедный мой папочка!

Словно услышав мои мысли, мама вдруг сказала:

– Знаешь, Ленка, какая я счастливая женщина! Ведь с Марком я испытала настоящую страсть. Яркую вспышку. А вспышка не бывает долгой. А с папой я поняла, что такое любовь. Истинная, глубокая, всепрощающая. Я никогда не боялась предательства, да что там предательства. Банальный обман был просто невозможен. И при всей его, казалось бы, мягкости последнее слово, решающее, всегда было за ним. По мелочам я не спрашивала, бытовые вопросы решала сама. А он в них и не лез. Как настоящий мужик. А вот жизнеопределяющие вопросы и проблемы решал он.

Для меня это было открытием. Абсолютным, почти непостижимым откровением. Оказывается, я совершенно не знала отца. Не понимала. Хорошая дочь! Ничего не скажешь.

Дома уже были накрыты столы. Танюше помогала Сонька, хватавшая с блюд куски. Танюшка на нее покрикивала, Сонька не реагировала.

Аргумент ее был прост и лаконичен – жрать хочу!

Танюша восстанавливала разруху на блюдах и осуждала нетерпеливую Соньку.

Потом мы сели на кухне попить кофе. Сонька рассказывала киношные байки – кто с кем и почем. Сонька забросила прежнюю профессию и с удовольствием работала гримером на «Мосфильме».

Мы заливались от хохота – в Соньке пропала большая комедийная актриса.

А дальше «косяком пошел гость» – Сонькино выражение.

Первой пришла моя свекровь, Тамара Аркадьевна, с горшком герани и коронным подарком в виде ночной рубашки. Мы с мамой переглянулись. Потом завалилась Анеля – как всегда, шумная и восторженная. Сокрушалась, что у метро не было цветов. Ха-ха! И эта в своем репертуаре. Приехали мои – Павел и Данька с Илюшей. Наконец все собрались, и мы расселись за столом. Все было очень вкусно, гости искренне нахваливали. Мама встала и произнесла тост за отца. Сказала, что благодарна ему за все годы жизни и что сегодня главный праздник не ее юбилей, а годовщина их с папой свадьбы.

Илюшка уминал Валюшины пирожки и веселил публику. Все умилялись. Говорили, что Илюшка – вылитый Данька.

Потом Милка играла на пианино – старенькой «Заре». На нем еще нас с братом учили музыке. И мы пели песни, на которых мы выросли. Которые пели наши родители. И которые, увы, не поют наши дети! Мы с Танюшкой вышли на кухню. Она внимательно на меня посмотрела и спросила:

– Ну что, рада, что эта свалила?

Я пожала плечами.

– Как посмотреть. То, что она исчезла из нашей жизни, – счастье, конечно. А вот то, что Илюшка остался без матери… Хотя вряд ли ее можно назвать матерью. И еще – меня ни на минуту не отпускает страх, что она может потребовать назад Илюшу. И суд будет на ее стороне.

Танюшка сказала, что нужен опытный и знающий юрист. Чтобы оформить ее отказ от ребенка и спать спокойно. Хотя и засомневалась, что Нюсе понадобится Илюшка. А потом, помолчав, доба вила:

– Ленка! А Данька-то мимо! В смысле, мимо Илюшки.

Я кивнула головой и вздохнула:

– Мимо.

А что я могу сделать? Только расплачиваться за его ошибки. Потому что в этом есть и моя вина. И я ее признаю. Как честный человек.

Да, Танюшка права. Все в жизни бывает. А если у нее, Нюси, в Турляндии не сложится? А если она вернется? И примется нас шантажировать? Конечно, надо себя обезопасить. Получить развод и отказ от ребенка. И заниматься этим придется, естественно, мне. Как, впрочем, всегда. Слава богу, у меня есть Валечка. И я смогу решать эти проблемы. Как всегда – все смогу. Только вот одного не смогла – воспитать из своего сына мужика. А что тогда стоят все мои остальные «смогу»? Ничего. Ноль. Зеро.