Читаем Дневник. Том IV. 1862. Душеполезные наставления. Познай самого себя полностью

† Слава Пресвятой, Единосущной и Живо творящей Троице[98] диавол защемит бок неудовольствием и ненавистию на ближнего из–за чего–либо житейского, плотского, тяжело мне станет, мучительно, а я встану да возведу сердечные очи к Троице и говорю: Отче, Сыне, Душе Всесвятый, помилуй мя, — а сам смотрю на имя Отца и Сына и Святого Духа как на Самое Существо Пресвятой Троицы, везде существенно присутствующей, и даже в слове едином; смотришь: тотчас и легко сделается и убежит враг от Вседержавного и Приснопокланяемого имени, как дым исчезнет (Ср.: Пс. 67, 3). Слава Тебе, Святей и Единосущней и Животворящей и Нераздельней Троице! [99] — Пресвятая Троице! Научи меня презирать все земное; научи меня полагать мир, довольство, блаженство, живот в Тебе единой! Пресвятая Троица! Сохрани меня от гордости и научи меня смиренномудрию! Ты благостно и скоро внемлешь мне и спасаешь меня: я могу от этой милости возгордиться — Твою бесконечную благость и милосердие обратить в предлог к самовосхвалению, якобы я сам достоин такого внимания был, как благо нечто сотворивший! — Покрый меня, Премилосердая Троице, Отче, Сыне и Душе Святый, кровом крилу Твоею (Ср.: Пс. 16, 8) [100] от всякого греха. —Февраля 28 дня 1862 года. 10 часов утра.

А чтобы не возгордиться тебе по причине благостного внимания к тебе Пресвятой Троицы и подаемого Ею тебе спасения, вспомни, что Она благостно внимает каждому червю, каждому птенцу, каждому щеняте. Еще вспомни, что многие христиане, многие силы сотворившие именем Божиим (Ср.: Мф. 7, 22), услышат некогда от Господа слова: отыдите от Мене: не вем вас (Ср.: Мф. 7, 23; Лк. 13, 27) — за свою неевангельскую жизнь.

Опять я воззвал к Троице в тесноте вражией — и опять получил сей час спасение и леготу.

† А чтоб прочистить сердечные очи и зреть ими Святую Троицу и с верою вымолить у Нее милость надо непременно поститься: пища засаривает сердце, хотя оно и духовно; да и диавол удобно прячется в питце, неумеренно и с жадностию принятой.

++Когда ты про себя в сердце говоришь или произносишь имя Божие: Господи, или Пресвятая Троице, или Господи Саваоф, Господи Иисусе Христе — то в этом имени ты имеешь все существо Господа, в нем — Его благость бесконечная, премудрость беспредельная, свет неприступный [101], всемогущество, неизменяемость. Со страхом Божиим, с верою и любовию прикасайся мыслями и сердцем к этому всезиждущему, всесо держащем у и всеуправляющему ИМЕНИ. Вот почему строго запрещает заповедь Божия употреблять имя Божие всуе (Ср.: Исх. 20, 7), — потому то есть, что имя Его есть Он Сам — Единый Бог в Трех Лицах, Простое Существо, в едином слове изображающееся и заключающееся и в то же время не заключаемое, то есть не ограничиваемое им.

Настоящая жизнь — не шутка и не игрушка, и между тем люди обратили ее в шутку и в игрушку: легкомысленно играют временем, данным для приготовления к вечности; играют праздными словами: соберутся в гости — сидят и празднословят, а потом сядут играть так или иначе; соберутся в театр: и там лишь забавляются и действующие лица, и смотрящие на их действия; забавляются своими умственными дарованиями, человеческими слабостями или добродетелями, способностию хорошо говорить и писать; забавляются даже пищею и питием, употребляя ее в излишестве и лакомую, вместо того чтобы употреблять их только для необходимого насыщения; забавляются одеждами своими; забавляются лицами своими; забавляются детьми своими, вместо того чтобы воспитывать их в вере, благочестии и страхе Божием. Вся жизнь у них — забава. Но горе забавляющимся…

О! Как страшно для забавы употреблять пищу и питие, пресыщаться и упиваться! Сытая утроба теряет веру и страх Божий и делается бесчувственною для молитвы — для благодарения и славословия Божия. Сытое сердце отвращается от Господа и делается, как камень, твердо и бесчувственно. Вот почему Спаситель заботливо предостерегает нас от объядения и пиянства, да не внезапу найдет на нас день смерти (Ср.: Лк. 21, 34), по причине гнева Господня на нас за легкомысленное и праздное препроволсдение времени в пище и питии.

Всеми мерами берегись, чтобы тебе пред служением Литургии, особенно ранней, с вечера отнюдь не кушать много, но как можно умереннее, чай с одной булкой, не больше и более ничего из съестного, ни овсянки — ничего подобного. — В противном случае враг сильно может запнуть наше сердце какою–либо страстию, например завистию, скупостию, злобою и подобным. — Подобное случилось со мною на второй неделе Великого поста, в субботу — пред Литургиею, во время и после Литургии. Едва выбился из пасти льва и змия (Ср.: Пс. 90, 13).

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих героев
100 великих героев

Книга военного историка и писателя А.В. Шишова посвящена великим героям разных стран и эпох. Хронологические рамки этой популярной энциклопедии — от государств Древнего Востока и античности до начала XX века. (Героям ушедшего столетия можно посвятить отдельный том, и даже не один.) Слово "герой" пришло в наше миропонимание из Древней Греции. Первоначально эллины называли героями легендарных вождей, обитавших на вершине горы Олимп. Позднее этим словом стали называть прославленных в битвах, походах и войнах военачальников и рядовых воинов. Безусловно, всех героев роднит беспримерная доблесть, великая самоотверженность во имя высокой цели, исключительная смелость. Только это позволяет под символом "героизма" поставить воедино Илью Муромца и Александра Македонского, Аттилу и Милоша Обилича, Александра Невского и Жана Ланна, Лакшми-Баи и Христиана Девета, Яна Жижку и Спартака…

Алексей Васильевич Шишов

Биографии и Мемуары / История / Образование и наука
10 гениев науки
10 гениев науки

С одной стороны, мы старались сделать книгу как можно более биографической, не углубляясь в научные дебри. С другой стороны, биографию ученого трудно представить без описания развития его идей. А значит, и без изложения самих идей не обойтись. В одних случаях, где это представлялось удобным, мы старались переплетать биографические сведения с научными, в других — разделять их, тем не менее пытаясь уделить внимание процессам формирования взглядов ученого. Исключение составляют Пифагор и Аристотель. О них, особенно о Пифагоре, сохранилось не так уж много достоверных биографических сведений, поэтому наш рассказ включает анализ источников информации, изложение взглядов различных специалистов. Возможно, из-за этого текст стал несколько суше, но мы пошли на это в угоду достоверности. Тем не менее мы все же надеемся, что книга в целом не только вызовет ваш интерес (он уже есть, если вы начали читать), но и доставит вам удовольствие.

Александр Владимирович Фомин

Биографии и Мемуары / Документальное