Дневник транссексуалки. Хроники пикирующей пациентки: операция №2. Мордашка

…Операция прошла успешно. Я вроде живая. Во всяком случае, Вика говорит именно так. Я ее слышу. Но не вижу абсолютно ничего. Ее голос успокаивает. Значит, есть какая-то связь с моей жизнью, связь времен. Я чувствую себя куском мяса, из которого готовят шашлык. Сначала меня разрезали, где-то что-то мне подрезали, потом прокалывали, теперь пекут… Может, кому-то потом и вкусно будет меня съесть, красивую; но пока я тут прохожу все круги Ада… Проваливаюсь в сон, кружится голова… Что-то всё тяжелее, чем в первый раз, при операции на носик… Да и дольше, говорят, было – аж пять часов почти… Надо все записывать, пока не поздно… Сквозь собственный стон и гримасы начинаю диктовать Викуле, чтоб она записывала на диктофон мои шедевры русской прозы, а то потом забуду, и человечество недополучит бесценные воспоминания.

«…Ночь. То ли 3, то ли 4 часа… Горят скулы, печёт глаза. Все время протираю глаза, кровоточат. И слиплись так, что не видно ни зги. Куда ж ты завёл нас, Сусанин – герой? Это все жертвы ради моего перехода. Могло бы этого и не быть, не делай я переход. Но я все равно не соглашусь, что я мужчина, а не трансгендерная женщина, сколько ни пытайте. А пытка – на уровне НКВД и гестапо. Кажется, болит всё.»

«Пишу [диктую] под воздействием димедрола. Вкололи. Наверное, чтобы не буянила. И действительно – перо с рук валится, боюсь, что чернильницу опрокину.

Блиииин… Они (гестапо) ещё и уши подключили! Уши начинает жечь, а голова вся перемотана. Не погладишь, не успокоишь. Как в прошлый раз. Печёт всё сильней! Больно, аж жуть! Караул!!! Ну нет, все равно не сдамся и не соглашусь. "Я не сдамся без бою"! Тем более что в прошлый раз было на порядок больнее. Именно больнее. Но терпения хватало. А сейчас – мучительнее. И сил нет терпеть…»

«…Тааак; палачи из гестапо, мучающие слипшиеся глаза, кажется объединились с палачами НКВД, наступающими по всему ушному болевому фронту… Я попала в болевое окружение! Болит вся голова, без единого острова свободы! А лицо и подавно – все в огне!.. Какая-то фигнюшка, сзади, на макушке, медленно, но постоянно, наполняется кровью. Фея сказала, что это дренажная колбочка. Слипшиеся глаза горят все сильнее. Скулы печёт ещё больше. Зато нос дышит легко и непринуждённо. Не чета прошлому разу, когда я проснулась с тампонами внутри носа не могла им дышать. Пью воду мелкими глотками через трубочку. По-другому невозможно, даже с ложки. Выпила два стакана и не поморщилась. И не тошнит. Хоть и обещали – после операции много не пей, много не пей… Обидно только, что анестезиолог забегал только с одним этим напоминанием. А ведь симпатишный мужчинка, мог бы и цветы подарить!..»

Смутно нахлынули воспоминания… Вот меня раздели догола, одели полупрозрачный балахон с шапочкой, и упаковали в каталку. Вика перекрестила меня на дорожку, я показала ей ставший традицией знак «V» (Виктория). Вот операционная. Медсестры что-то там колдуют надо мной, заматывают ноги эластичными бинтами, а я вижу склонившегося анестезиолога.

– Как долго будет операция? – спросила я у него.

– Ну, на сегодня больше ничего не планируйте, – отвечает. Шутник, однако.