Дневник убийцы

– Просигналит гонцам поблизости. – Его спутник кивнул в сторону, и Лайам заметил в тени дверного проема мальчика лет девяти или десяти. – А если гонцов рядом нет, то не гляди, что он хромой. Бинты и костыль для видимости. Он такой же прыткий, как я или ты. А клюкой своей владеет так, что может отбиться даже от опытного головореза. Разнесет череп одним ударом. – Маккэйб посмотрел вперед, где в свете факела виднелась вывеска «Таверна Малрея», знавшая лучшие времена, если судить по потрескавшейся золотой и черной краске. – Надеюсь, повезет с первого раза, – добавил он. – Иначе ночка будет длинная.

* * *

Следующие несколько вечеров Энцио Маччиони граммофон не включал, чтобы у Франчески Ориемма не было повода завязать разговор и забраться к нему в комнату.

Он также старался приходить и уходить как можно тише и незаметнее, чтобы не встречаться с ней. Хозяйка часто держала дверь своей комнаты приоткрытой, чтобы видеть, кто ходит по коридору, и поэтому сицилиец выбирал моменты, чтобы прошмыгнуть незамеченным.

Однажды она все же заметила его и начала разговор. Энцио пришлось поспешно извиниться, сославшись за чрезмерную занятость, и сбежать. На улице итальянец покачал головой. Полжизни он скрывался от самых свирепых злодеев и карабинеров, а здесь ему приходилось бояться престарелой вдовушки!

Но как бы он ни вразумлял себя и ни боролся с этим страхом, ему стало не по себе, когда следующим вечером раздался стук в дверь и послышался голос:

– Мистер Маччиони?

Энцио не ответил, замерев в нескольких ярдах от двери. Франческа не видела, как он пришел, и могла только догадываться, что он дома. Но затем она заговорила снова:

– Здесь человек, хочет увидеться с вами.

Итальянец снова не ответил, не сомневаясь, что это лишь уловка. Кто мог знать, что он сейчас здесь, в этой комнате в Нью-Йорке?

Словно отвечая на его мысль, хозяйка через минуту добавила:

– Мистер Брунера.

В голове Энцио зашевелились противоречивые мысли. Несмотря на то что Карло Брунера был одним из немногих, кто знал, что он живет в доходном доме Нью-Йорка, сицилиец строго приказал ему никогда не встречаться с ним здесь. Но в присутствии Брунеры Франческа Ориемма не будет надоедать ему или посягать на него.

В конце концов Энцио с пафосным видом отворил дверь.

– Мои извинения, миссис Ориемма, совсем увяз в бумажной работе! В любом случае пригласите мистера Брунеру.

– Ну конечно! – слащаво улыбнулась женщина и, слегка обернувшись, удалилась. – Не слышала вашей музыки последние несколько вечеров.

– О да, я был чрезвычайно занят, заканчивая кое-какую работу.

– Может быть, позже или завтра. Хотелось бы послушать голос Горгонцы…

Маччиони натянуто улыбнулся, а когда Франческа отвернулась, уходя по коридору, закрыл глаза и взмолился богу, чтобы тот дал ему сил. Вошел Брунера, и он закрыл за ним дверь. От сдавленной досады его упрек прозвучал гораздо резче, чем хотелось:

– Я думал, что ясно сказал никогда не приходить ко мне сюда!

– Знаю. Я бы не пришел, если б у меня был выбор. – Карло виновато провел пальцами по краю полей своего котелка, который он держал в руке. – Но дело совершенно безотлагательное.

* * *

К тому времени, когда они навестили три таверны – Марли, Билла Бартона и «Подкову» Дрея, – круг подозреваемых сократился до двух: Джейка Маллена и Джерри Дойла по кличке Гедди.

Вопросы они задавали те же, что и полиция: новые лица или странные встречи, общие слухи и сплетни, не замечено ли, что кто-то вдруг стал тратиться больше обычного… Разница была лишь в том, что на их вопросы отвечали свободно, а полицейских в Файв Пойнтс встречала стена молчания.

– Из этих двоих – кто больше подходит? – спросил Маккэйб Шона Мида, бармена «Подковы Дрея».

– А когда это случилось в магазине Фаджиани? – уточнил Мид.

Джед посмотрел на Монэхэна, и тот ответил:

– Четыре дня тому назад, насколько я знаю.

Шон на минуту задумался.

– В тот день Джейк Маллен задержался после ланча, – вспомнил он. – Поэтому ему пришлось поторопиться. У него было еще несколько дел, так что сомневаюсь, что он успел бы. Вы уверены, что это было в тот день?

– Уверен, – сказал Лайам. – И из того, что ты сказал, следует, что у Маллена и раньше водились деньги. А как насчет Джерри Дойла? Когда у него появилось денег больше обычного?

Мид снова задумался.

– Немного погодя, если я не ошибаюсь. Дня через два он купил сразу два бутерброда, что для него совсем необычно.

Маккэйб взмахнул рукой.

– Стало быть, это было два или три дня тому назад?

– Думаю, три.

Монэхэн переглянулся со своим спутником. Значит, в тот самый день, после случившегося у Фаджиани, Гедди Дойл вдруг разбогател. Он заметил, что жестикулировал правой, а не левой рукой, на которой не было пальцев из-за стычки с Тирни, и сразу вспомнил о травмах.

– Скажи мне, когда несколько дней тому назад здесь был Дойл, у него были синяки на шее? – задал он новый вопрос.

Опять задумавшись на несколько минут, Шон слегка улыбнулся, словно недоумевая, откуда Монэхэн мог знать или догадаться о синяках.

– Ты упомянул, и я точно скажу: да, были.