Дневник убийцы

Приблизившись на расстояние в восемь ярдов, он взглянул на карманные часы в левой руке. Движение это преследовало две цели. Это был визуально отвлекающий жест, чтобы все выглядело так, будто он столкнулся с ней случайно, и чтобы было незаметно, как он достает из внутреннего кармана накидки правой рукой свое оружие.

Три ярда, два…

Они столкнулись, и в тот же миг он нанес свой удар.

– О, прошу прощения!

Девушка сдержанно улыбнулась на его неуклюжесть, отступив на шаг, но взгляд ее исполнился ужасом, когда она увидела растущее кровавое пятно на своей блузке кремового цвета.

Все потеряно, подумал он. Возможно, игла вошла под небольшим углом, и в последний момент он повредил артерию. Но если она проживет какое-то время, то сможет опознать его или указать на него среди других прохожих.

Она закричала. Пришлось зажать ей рот ладонью и обхватить ее руками.

Он быстро огляделся. Трое мужчин продолжали идти прежним шагом и даже не взглянули на них, а пожилой господин, к тому времени отставший от них на приличное расстояние, похоже, вообще ничего не разглядел в тумане.

Но когда этот человек подойдет ближе, все может измениться, подумал он и испуганно посмотрел вдоль улицы. В десяти ярдах справа был служебный проезд, но успеет ли он дотащить девушку туда?

Пока он волочил ее в ту сторону, она снова попыталась закричать и вырваться из его объятий, и поэтому всего в двух шагах от проезда он резко вонзил иглу снова, а потом еще раз.

Она обмякла, но от этого ее тело потяжелело, и последние ярды тащить ее стало совсем трудно.

Несомненно, их парочка смотрелась неуклюже, и пожилой мужчина, похоже, наконец обратил внимание на происходящее, заметив, что там что-то не так. Он присмотрелся сквозь туман, пытаясь разглядеть, что с ними происходит.

Последние два ярда напавший на девушку отчаянно волочил свою жертву, не заботясь о том, как нелепо он смотрится. Чтобы прикончить эту несчастную, надо было утащить ее подальше в глубину проезда, а потом скорее сбежать, чтобы старик его не заметил.

Через несколько ярдов он пронзил ее еще два раза и с трудом протащил еще на десять ярдов.

Потом, задыхаясь, остановился, чтобы оценить обстановку.

Ярдах в двадцати послышались шаги – торопливые, переходящие почти на бег. И вот истошный крик!

– На помощь!.. Сюда…

Пожилой мужчина мог появиться в проезде через секунду, и возможно, за ним прибегут другие. На темно-сером костюме убийцы красовалось огромное темно-красное пятно, но, убегая, он мог прикрыть его накидкой.

После двух последних ударов он почувствовал, как девушка почти испустила дух, но заметил, что изо рта у нее, пузырясь, продолжала сочиться кровь.

Теперь шаги ускорились, и кто-то снова закричал. Он должен был действовать наверняка.

Еще два сильных удара – один в сердце, другой в сонную артерию. А потом он развернулся и умчался – как раз в тот момент, когда пожилой мужчина вбежал в проезд.

* * *

– Я не согласна, – произнесла Бет Джекобс. – Думаю, что они идут рука об руку.

– Да. Принимаю такой вариант. Но одно дело предлагать этим несчастным женщинам достойное убежище, и совсем другое – уговаривать их прийти в приют.

– Я бы не стала рассматривать информирование их о приюте как уговаривание. Прямо сейчас большинство женщин Нью-Йорка ничего не знают ни о нас, ни о том, что мы делаем. Это относится и к уличным проституткам.

Сидя в конце длинного стола, Элли Каллен и Джеймсон наблюдали за перепалкой между начальницей приюта Бет Джекобс и председателем одобрительного комитета Джереми Форситом. Бет открыла заседание, представив Элли, а также лично выступив ее адвокатом, и привела веские основания ее признания комитетом, состоявшим из девяти сидевших за столом мужчин. Затем Финли Джеймсон выступил от имени Каллен, и все приступили к обсуждениям. Джеймсона заранее предупредили, что главные возражения предполагались со стороны двух членов, Исаака Кроули и Фредерика Исона, которые были сторонниками зарождающегося движения трезвенников.

– Я преклоняюсь перед вашей исчерпывающей экспертной оценкой, – произнес Форсит. – И покуда ведется кампания информирования тех, кто действительно нуждается, уличных ли проституток, или еще кого-то, я это принимаю.

Элли прекрасно понимала важность совещания, одобрившего ее как официальную сотрудницу, а не неофициальную, случайную помощницу. Но в результате пришлось поднять щекотливый вопрос признания уличной проституции в целом. По мере развития разговора Исаак Кроули чувствовал себя все более неловко.

– С признанием я бы сильно не спешил, – произнес он. – Боюсь, что признание уличной проституции уже запятнало репутацию приюта. По этой причине я буду против одобрения мисс Каллен сегодня.

– Возможно, среди наших подопечных есть и несколько воров, – вступилась Бет Джекобс. – Может быть, они от голода украли не больше батона хлеба, как описано в романе Виктора Гюго. Неужели, стараясь не запятнать нашу репутацию, мы откажем им в помощи? – Не услышав ответа Кроули, она добавила: – Если им действительно пришлось признаться в воровстве.