Дневник Верховского

Это доказала история всех революций, и безмерным было бы преступление революционеров, если бы они упустили момент, зная, что от них зависит спасение революции, предложение мира, спасение Питера, спасение от голода, передача земли крестьянам.

Правительство колеблется. Надо добить его во что бы то ни стало!

Промедление в выступлении смерти подобно.»

(написано 24 октября 1917 года. Впервые напечатано в 1924 году. Печатается по машинописной копии)^{483}.

Очередной исторический парадокс… Председатель Государственной Думы М.В. Родзянко («этот толстяк Родзянко»), не единожды обласканный императором и питавшийся, как вся правящая элита, от щедрот империи, во время начавшейся в Петрограде в конце февраля смуты срочно отправил 26 февраля Николаю II телеграмму, в которой, описав беспорядки в столице, столкновения воинских частей, стрельбу, убеждал царя: «…Необходимо немедленно поручить лицу, пользующемуся доверием страны, составить новое правительство. Медлить нельзя. Всякое промедление смерти подобно. Молю Бога, чтобы в этот час ответственность не пала на Венценосца»^{484}. Заметно, что концовка писем Ленина к съезду и Родзянко к царю весьма похожи как по стилю, так и по содержанию…

Василий Васильевич Розанов (1856—1919), русский религиозный философ и талантливый писатель-публицист, умерший от голода в Советской России, в своем «Апокалипсисе нашего времени» писал: «Русь слиняла в два дня. Самое большее — в три. Даже “Новое Время” нельзя было закрыть так скоро, как закрылась Русь. Поразительно, что она разом рассыпалась вся, до подробностей, до частностей. И собственно, подобного потрясения никогда не бывало, не исключая “Великого переселения народов”. Там была — эпоха, “два или три века”. Здесь — три дня, кажется даже два. Не осталось Царства, не осталось Церкви, не осталось войска, и не осталось рабочего класса. Что же осталось-то? Странным образом — буквально ничего»^{485}.

Считается, что Розанов имел порочное тяготение к крайностям и сгущал краски. Но вот какие слова нашлись в одном из писем сестры Верховского: «…жизнь совершенно остановилась» (л. арх.).

Как предсказал древний пророк, «Со времени прекращения ежедневной жертвы и поставления мерзости запустения пройдет тысяча двести девяносто дней»^{486}.

А.И. Верховский буквально пророчески предсказывал ближайшее будущее России: «Выйдя впервые к большой государственной работе, русское общество, сменившее царское правительство, оказалось не подготовленным к принятию власти, к большим решениям. Теперь пришли другие люди, которые не будут разговаривать. Они будут действовать. Проделают для темного народа свой «наглядный» опыт обучения, и, лишь пройдя через горькое падение, просветленный народ найдет свою правду. Что лее, да будет воля Божия»^{487} …

Прошло 20 лет. За это время «Чаша гнева» была переполнена и «Бич Божий» действительно обрушился на многих — за грехи великих людей страдают народы, породившие этих людей…

Политическая обстановка в стране радикально поменялась. «Ленинская гвардия» была почти полностью физически истреблена[49]. Революция после долгого периода неистовства была убита наповал.

Начиная с 1937 года в печатной продукции, издаваемой огромными тиражами, появились такие словосочетания и эпитеты, относящиеся к бывшим соратникам по борьбе: «изверги из бухаринско-троцкистской банды… ликвидация остатков бухаринско-троцкистских шпионов, вредителей, изменников родины… подонки человеческого рода… ничтожные лакеи фашистов… белогвардейские пигмеи, силу которых можно было бы приравнять всего лишь силе ничтожной козявки, забывшие, что хозяином Советской страны является Советский народ, а господа рыковы, бухарины, Зиновьевы, Каменевы являются всего лишь — временно состоящими на службе у государства, которое в любую минуту может выкинуть их из своих канцелярий, как ненужный хлам…»^{488}.