Дневник военных лет

Лозовский сказал, что у нас успешно идет формирование новых армий. Это косвенное признание того, что у нас разбита старая армия и нет резервов. “Правда” пишет о том, что немцы могут одержать успехи “завтра и послезавтра”. Очевидно, на ближайшее время надежд у нас нет. Бои идут на окраинах Тулы. Немцы прорвались в Крым, подошли к Ростову, готовят штурм Москвы — поразительная сила удара.

Бомбардировок не было, из-за плохой погоды, должно быть. Дувакин уезжает в Омск. Если не уедет, его мобилизуют. Всех военнообязанных из Москвы изымают и посылают в Горький. В конце концов в Москве не усидишь — все опустеет.

Ночь обошлась без бомб. Но утро солнечное, синее небо. В небе аэростаты заграждения. Все недовольно смотрят на небо и ждут бомбардировки. Говорят, что в здании ЦК убит драматург Афиногенов. Я его знал еще с 1921 г., но отношений у нас каких-либо не было.

Сегодня воскресенье. Говорят, что немцы по воскресеньям не бомбят. Сейчас уже 6 ч., а их все нет. С сегодняшнего дня закрыты коммерческие магазины, снабжение переходит на карточки целиком, но цены остались коммерческие!

На фронте, очевидно, затишье. Перед боем, конечно.

Читаю А. Аверченко, его рассказы эмигрантского периода снова получили остроту современности.

3.XI.41

Сегодня такой же серый день, как и прежние. Но сейчас уже вторая тревога. Первая оборвала мою лекцию о жанрах, вторая мешает обедать, так как Лютик ушел в убежище. Он всегда туда стремится, так как там собираются мальчишки и устраивают клуб. В промежутках между тревогами он успел съездить на Арбат, где, говорят, упала бомба, но он ее не обнаружил. Стреляют сейчас мало, но время от времени строчит пулемет, где-то у нас над головой, должно быть, на Камерном театре. Газет еще нет. Очевидно, из-за тревог не ходят почтальоны, хотя уже 4 часа.

Нормы выдач по карточкам резко снижены: 100 г сахара на 10 дней для служащих и для детей, иждивенцам — нет и т.п. Наш институт завтра уезжает в Ташкент. Уверяют, что из Ташкента будут посылать мне зарплату! Организуется журнал “Смена”, я должен там заведовать литературно-художественным отделом.

Батальон, пользовавшийся моей машиной, завез ее в гараж и никак не хочет привезти, так что я без машины.

4 <ноября>

Вчера вечер закончился тревогой, ушли в убежище. В первый раз пошла Зина, Соня мне принесла в убежище пружинный матрас, так что теперь я располагаюсь там с комфортом. Приготовил там лекцию. Прочел Бальзака “Дом Нюсинжен”. В два вернулись, бомбардировки почти не было. В утренних газетах новости: очевидно, началось новое немецкое наступление. “Особенно ожесточенные бои под Калинином”. Передовая “Известий” говорит, что мы вступаем в период самых острых боев за Москву. Но в “Правде” в первый раз сказано о предстоящих наступательных действиях английской армии и флота. Кроме того, дали сообщение о требовании Америки, чтобы Финляндия кончила войну. Очевидно, отказ развяжет руки Англии для десанта. Кроме того, Англия усиленно бомбит Италию. Очевидно, нащупывается слабое место. Важно, чтобы удар был нанесен так, чтобы немецкий солдат подумал: “Здесь висит мочало, начинай сначала!”. Это ощущение бесперспективности будет гибельно для него.

Говорят, что 7-го в Москве будет парад! Рискованно, но умно. Политический эффект от этого будет равен военному успеху и сильно ударит по престижу Германии.

Но у нас все-таки все нескладно. Из расквартированного у нас батальона отправили на Можайское шоссе, чтобы его минировать, отряд бойцов. Сегодня они вернулись, но далеко не все. Оказалось, что они не все умели ставить мины и многие подорвались. Институт выехал в Ташкент сегодня. Едут с комфортом. Но как-то доедут и куда приедут. Говорят, что уже начались волнения среди узбеков. Говорят, что вокруг Москвы эшелоны стоят рядами, как трамваи в депо. Растут цены. Кружка молока на базаре — 7 руб. По карточкам вместо сахара дают повидло, вместо масла — сметану. Машина моя починена. Будто бы осадное положение означает конфискацию всех машин. Но мой новый знакомый шофер батальона Валя уверяет, что если батальон уедет, он оставит ее мне и обещает съездить с нами в Пушкино. У нас достижение: кажется, исправили котел. Сегодня немного топили. Не так холодно, как обычно. Идет снег. Небо серое. Тревог не было. Трудно думать, что 7-го немцы возьмут Москву. В октябре многие передавали, как будто сами слышали фразу Гитлера: “Или я 7-го ноября возьму Москву, или отдам им Берлин”. Вряд ли такие фразы были сказаны, говоря мягко, но какой-то дым у этого огня был, какой-то срок взятия Москвы был, и он, очевидно, не соблюден.

5 <ноября>