Дневник возвращения

Еще ребенком я предчувствовал, что оно существует. Ребенком предвоенным добавлю, и пусть я родом с Краковщины, но просторы, которые имели в себе то мистическое измерение, раскрывались перед Польшей, а ветер из Одессы достигал даже Тополевой улицы в Кракове, где находилась начальная школа имени Святого Николая, учившая меня писать, но прежде всего читать. Кто знает, может быть, пришедшая ко мне позднее жажда многообразия, мои эмиграции и путешествия, даже моя сегодняшняя Мексика и стали результатом того детского предчувствия, что за близью существует даль, той ностальгии по непознанному, но столь необходимому для человека. По-другому утолить эту мою ностальгию я не мог. И может быть, в том, что я сейчас стою, волнуясь, не рухнет ли моя мексиканская башня, виновато Ялтинское соглашение, отрезавшее от Польши то, что мне пришлось искать аж в Мексике.

Это уже последний фрагмент "Дневника возвращения". Из-за обременительности и многообразия дел, которые необходимо уладить, чтобы вернуться, я стою перед выбором: либо я вернусь и уже не будет "Дневника возвращения", либо продолжится "Дневник возвращения", но возвращения не будет. А возвращаться уже пора, потому что в колоде таро на карте, которая означает несчастье и крах всех намерений, изображена именно падающая башня. Можете проверить.