Дневник возвращения. Рассказы

Дама бросила на него взгляд, но не прямой. Будь взгляд прямым, господин мог бы подумать, что она посмотрела прямо на него и сделал бы соответствующие выводы. Какие? Прежде всего, что он вызвал ее интерес. Это, в свою очередь, могло бы склонить его к дальнейшим выводам, что само по себе не было нежелательно, однако чрезмерная уверенность, которая могла сопутствовать дальнейшим его выводам, желательна не была, поскольку дама, не имея в принципе ничего против подобных выводов, испытывала определенные сомнения относительно этой самой уверенности. Дело в том, что дама скорее предпочла бы его неуверенность, — которую она по своему усмотрению, возможно, могла бы обратить в уверенность, — нежели его уверенность, над которой никакой властью уже не обладала бы. Помимо прочего, она и сама еще не до конца была уверена.

И дама посмотрела так, чтобы у него создалось впечатление, будто она на него посмотрела, но чтобы он был не вполне в этом уверен.

Что ни в коей мере не означало, будто она не посмотрела на него внимательно. Это может показаться противоречием, однако она умела посмотреть, почти не глядя, и, тем не менее, все прекрасно видя. Объяснить подобный феномен вряд ли под силу нейрофизиологам, офтальмологам и оптикам. Быть может, потому, что воспроизвести искусственно это явление в лабораторных условиях невозможно.

Итак, дама взглянула и увидела господина во всех деталях, но, одновременно, — и в совокупности. В данный момент она пребывала в близких отношениях с неким другим господином, уже довольно давно, но их связь была осложнена благосклонным отношением этого господина к ее приятельнице, от которой, как подозревала дама, исходила определенная инициатива в поддержании упомянутой благосклонности в достаточно активном состоянии. Она, естественно, понимала, что приятельница, не будучи уверена в чувствах собственного мужа, желала его чувства таким способом проверить, а в случае необходимости — подвергнуть испытанию. И все же даму не устраивало, что ее приятельница избрала именно это, а не другое средство, вернее, что этим средством мог оказаться друг дамы, если он уже не стал им de facto.

Дама, правда, взвешивала возможность обольщения мужа приятельницы, — в виде справедливого реванша или просто на всякий случай, — хотя и отдавала себе отчет в том, что подобный шаг может оказаться слишком рискованным. Ибо, если ее друг не стал еще фактическим, а оставался лишь потенциальным любовником приятельницы, то, соблазнив ее мужа, она наверняка дала бы повод к тому, чтобы ее друг из любовника только потенциального превратился в любовника фактического, поскольку не подлежало сомнению, что ее приятельница не замедлит взять реванш. Так что риск был, скорее всего, неоправданным, прежде всего потому, что муж приятельницы не слишком ей нравился.

В создавшейся ситуации она могла бы воспользоваться господином, который как раз обратился к ней со словами: «О, мадам», — либо в виде реванша по отношению к своему другу, уступи тот домогательствам ее приятельницы в случае, если чувства мужа приятельницы — в стадии первоначальной их проверки — показались бы той недостаточно сильными и потребовали решительного испытания, а уж тем более, если чувства мужа уже начали подвергаться таким испытаниям, — либо, чтобы в самом зародыше расстроить планы приятельницы относительно ее друга, доказав ей (а если бы она помимо первого своего друга имела бы еще и другого, второго — это явилось бы доказательством неопровержимым), что тот, первый, основной друг не так уж для нее и важен. К тому же, независимо от ее предположений, будто приятельница стремится испытать чувства своего мужа, соблазняя (только пытаясь, или уже фактически) ее основного друга, — она подозревала приятельницу также, или, если честно, прежде всего, если не исключительно, — в обыкновенной зловредности. И потому, соглашаясь, чтобы «О, мадам», то есть то, с чем сейчас обратился к ней незнакомый господин, имело дальнейшие последствия — она не только ничем не рисковала, но еще и приобретала широкие перспективы. Не говоря уже о том, что незнакомый (пока что) господин — в чем она была уже почти уверена — ей нравился.

«Который час?» — спросил господин и, получив ответ, удалился в неизвестном направлении.

Треугольник

— Расстанемся, — сказал я. — Хватит этой истории. Мы уже так давно вместе, пережили совместно множество приключений, но это длилось слишком долго, и мы сыты друг другом по горло. Так что, нечего скрывать. Я видеть вас не могу.

— Извини, — откликнулся Лис. — Но это я уже не могу на тебя смотреть. И на него, — добавил он и указал на Петуха.

— Я и сказал: друг другом. Так что первое не исключает второго, второе — третьего, а третье — ни второго, ни первого. Главное, что все мы пресытились этой компанией. Остается только разойтись.

— Хорошо, — согласился Лис. — Но кто от кого должен уходить?

— Вот именно, — поддержал его Петух. — Я согласен, но кто уйдет первым?

— Никто не уйдет первым. Мы все разойдемся одновременно.

— Невозможно, — возразил Лис.

— Почему?