Dневник Z

Проезжая мимо, оператор включает камеру и направляет в сторону дымящегося сооружения. Этот момент замечают военные, которые нервно теснятся у стены. И срываются нам наперерез с матерными криками, взводя автоматы. Оказалось, что горит здание военной комендатуры. ВСУ целились именно по ней. И попали. А «комендачи», срисовавшие нас, подумали, что мы украинские наводчики, решившие зафиксировать поражение цели. Тем более что наш чёрный «пассат» не имеет вообще каких-либо обозначений.

И вот бойцы бегут на нас. А наш водитель Василий будто не слышит команду «Стоять, стрелять будем!» и ёрзает, ёрзает машиной, пытаясь ее поудобнее припарковать. Идиот! Хорошо, что первым, кто уже поднял на меня ствол, готовый выстрелить, шёл «Молодой». Тот самый боец, которого мы снимали во время разминирования территории города десять дней назад. Он сам тогда подошёл, сказал, что смотрит мои ролики на Ютубе, и я записал с ним интервью. То видео с «Молодым» набрало 650 тысяч просмотров, и я ждал новой встречи, чтобы разделить радость от этого успеха…

И вот она встреча!.. Я вижу его бешеные глаза и ствол автомата, который боец наводит на меня. Вместо привычной улыбки лицо парня искажает гримаса ненависти и страха.

Я ему кричу, пытаясь улыбнуться сквозь собственный ужас:

— «Молодой», свои, свои! Ты чё, не узнал, что ли?!

И парень, опуская автомат, но не в силах побороть зверское выражение лица, отвечает:

— Да, узнал, бля, узнал!..

Разделить радость от успеха ролика на Ютубе в этот день ни у кого из нас желания не возникло.

Съемка, а точнее демонстрация зрителю попаданий по нашим военным объектам — вещь вредная. Покажешь такое и невольно исполнишь роль корректировщика ВСУ. Да, и лишний раз обрадуешь сторонников киевского режима их локальной «перемогой». Зачем?

Мне ещё предстоит хорошо уяснить, что безусловная и публичная правда о войне порой сродни преступлению. Нельзя показывать всё, что там происходит. Особенно то, что может навредить нашим бойцам и отдалить победу.

Мы возвращаемся на место стрельбы по БПЛА. Там уже царит тишина, хотя запах пороха еще не выветрился. В «крыло» так никто и не попал, несмотря на объявленную награду: «десять дней отпуска».

— Да, какой отпуск, когда такое, — говорит боец с позывным «Док», снаряжая патронами опустевшие рожки АК-47. — Сейчас группировку ВСУ на севере республики берут в кольцо. Боевики вряд ли захотят разделить судьбу нациков из «Азова» в Мариуполе и попробуют выйти из Северодонецка, чтобы не угодить в котёл. Они потому сейчас и расстреливают последние боеприпасы. Нам всегда нужно быть начеку. Работать надо, какой отпуск…

Док наполнил последний автоматный рожок и засунул его в разгрузку:

— Русских людей, а тем более людей с Донбасса, которые работали, никому зла не хотели, Зеленский никогда не подчинит себе, — рассуждает мужчина. — Америкосы его не спасут. Зеленский — это кукла. Они посмотрят, что у него ничего не получается, и отвалят. Мол, «мы тут причем, это он бомбил».

Док на какое-то время замолкает, думает, а потом тихо произносит:

— Единственное, что могу сказать… За то время, что я воюю… Да, среди нас есть потери, но больше всего волнуют другое. Гибель мирных людей, особенно детей. В Луганске самолёт стрелял по детям. В Кондрашовке, это Станично-Луганский район, вообще был прилёт «кассетки» в 2014 году. Я стоял в этой воронке, она мне вот так, — Док приложил ребро ладони к своему лбу. — И там песчаник. А температура была такая, что песок превратился в стекло. Вот потому люди с четырнадцатого года и воюют. Спасибо, конечно, России. Без России нам хана…

26 мая 2022 г

Счастливые случайности на войне. Сегодня приключилась одна из них, иначе я бы сейчас не писал эти строки. Перед нашим выездом на передовую в сети опубликовали новость о том, что бойцы «Ахмата» вошли в северную часть Северодонецка и заняли гостиницу. Взглянув на карту навигатора, я понял, что это та самая окраина города, в которую ведёт дорога из Рубежного, мимо «Зари» и Воеводовки. Ну, что ж, решил я, это наш репортажный путь, пора двигаться дальше.

Наш «пассат» устремился к Северодонецку или Северу, как его называют местные. Минуем стелу Воеводовки, следом церквушку. Проезжаем разбитую бензоколонку, а дальше вдруг упираемся в огромное дерево, поваленное на дорогу мощным взрывом. Рядом покоится сгоревший украинский «Козак» — вероятно, его и атаковали. Дорога узкая, а дерево лежит так, что его невозможно объехать, как мы ни пытаемся. Опечалившись, что эксклюзивная съемка срывается из-за какой-то коряги, решаемся заехать в Север с другой стороны, сделав крюк через Воеводовку.

Уже там в посёлке вспоминаем про знакомых разведчиков.

— Уточнить бы у них обстановку, — замечает оператор Кирилл.

Заскакиваем к группе БПЛАшников. Ребята корректируют огонь нашей артиллерии и с точностью до метра знают всю окружающую нас местность.