Дневник замужней женщины

Поняла, что перспектив у меня на ниве преподавания нет и не будет, и стала начальнику с наивным видом всю правду в глаза говорить. Один на один, конечно. Щадила его. В дурочку играла, прикидывалась. «Платила» за его непорядочность.

Он злится, пытается вразумить меня, объясняет мою неоправданную наивность и ее вред для меня. О-хо-хо! Неужели верит в мою «девственную» наивность? Значит, я неплохо играла. Собственно, считать остальных много глупее себя – порок многих людей, особенно начальников. Терять мне нечего, и я при всяком удобном случае разыгрываю из себя «деревню». Начальник каждый раз зверски округляет глаза, осаживает меня, а я «искренне» удивляюсь его негодованию по поводу моих откровенных высказываний. Если он позволяет себе «с честным, умным» видом вешать мне и другим лапшу на уши, нагло лгать глаза в глаза, почему же я не могу высказывать ему в его стиле на самом деле что-то умное, доброе и честное, не для него, для факультета полезное? Думаю, он мечтает, когда я, наконец, сама уйду из вуза. Не дождется!

А что! Написать бы заявление ректору: «Убедительно прошу меня уволить по собственному желанию моего начальника». Вот была бы хохма! Подпишет! Я несколько лет безуспешно боролась против глупой писанины секретарей на государственных выпускных экзаменах, пыталась хотя бы вдвое ее сократить. Ничего не добившись, написала в одном из журналов крупными буквами, что пора бы министерству пересмотреть устаревшие традиции, и еще что-то достаточно резкое. И что? Комиссия, не глядя, подписала документ и отправила в архив.

Преподаватели – люди зависимые. Не подладят, начальник, всегда может организовать подлянку и не переизбрать неугодных. Моя же должность не выборная. А так как я безупречно работаю на своей основной работе, то при всем желании он не может меня выгнать. Конечно, и у меня дротик не каждый день попадает в центр намеченного круга., но я стараюсь.

Приписка. «Менялись ректоры, проректоры, заведующие кафедрами, а я оставалась на своем месте столько лет, сколько считала для себя возможным и необходимым. А лишать меня четверти или половины преподавательской ставки начальнику самому было не выгодно. Я часто служила палочкой-выручалочкой.

И все же один раз он попытался меня «сковырнуть». Доцента подговорил ловушку мне устроить, дабы обвинить в незаконных действиях. Обычный прием. Только я почувствовала подвох и обоих в дураках оставила. И вообще, по жизни часто так получалось, что он во мне нуждался, а не я в нем. Это бесило его, он старался меня хотя бы чем-то «прищучить», уколоть, пусть даже в ущерб имиджу кафедры и факультета. Противно было видеть, как он из кожи вон лезет, чтобы уговорить руководство не дать мне премию, грамоту, чтобы не объявили меня лучшей по институту, чтобы не послали мои документы в Москву на медаль. Боже, скольких людей он втягивал в свои авантюры, скольких обгаживал, запугивал, пытаясь заставлять на себя работать. И все ради того, чтобы холить свое наполеоновское самолюбие. Ни студентам, ни преподавателям, ни институту от его интриг ничего хорошего не было. Трепал нервы порядочным людям, гордился собой: вот, мол, какой я гадкий, вот что я могу! В лицо мне об этом говорил. Нет, своих протеже он, конечно, поддерживал, как же иначе!

Подруга рассказывала мне, что начальник в институте, где училась дочь ее знакомых, выдавливал беззащитных студентов и торговал освободившимися местами, принимая двоечников из других вузов, чтобы их не взяли в армию. Наш хоть в этом не был замечен. Боялся. Значит, бывают те, что еще хуже.

И в семье мой начальник таким же деспотом был. Сыновья его по тюрьмам бродят. Дочь, хоть, слава богу, мать вырастила и воспитала одна, пока он учился и защищался. Не успел он повлиять на ее характер. Хотя и ей, бедной, доставалось от его жестокости. Сколько раз видела, как прячет она свои горькие детские слезы! И ради чего живет, круша судьбы окружающих его людей? Ради удовлетворения своих эгоистических наклонностей?»

Приписка. «И все же, несмотря на проблемы с руководством, институт для меня – дом родной».

…Снова сменился шеф. Он сразу оценил мои возможности. Предложил тему для диссертации, наметил перспективы роста. Поздно. Да и не верила я больше никому. А тут узнала, что снова беременна и стала мечтать о дочке.

4

У Киры о семейной жизни Зои поплыли воспоминания. Видно, они ее больше волновали. Она предыдущую главу дневника подруги опять принялась мысленно перелистывать.