Дневник замужней женщины

Ну и так далее… Судя по всему оговоры для соседок были делом привычным. Я не стала придавать значения их болтовне, потому что невозможно было доказать, кто из них сочиняет эти сплетни. Не устраивать же очную ставку? К тому же я заметила, что моей свекрови и ее подругам доставляет особое удовольствие сообщать друг другу именно плохие сведения. Им было все равно: свои или чужие, правдивые или ложные. Эту привычку соседок я связывала с наличием у них свободного времени: от безделья маялись. Все они были домохозяйками или пенсионерками. И в нашей квартире я постоянно за спиной слышала гаденькие шепотки, чувствовала злые сверлящие взгляды. Тогда и поняла, что сплетни – не только наполнение их жизни, но и суть характеров.

– Может, тебе все это казалось? – засомневалась я.

– Иногда, как в детстве, я проверяла свои ощущения: выходя из комнаты, неожиданно для родственниц оглядывалась и видела направленные на меня ехидные взгляды и склоненные друг к дружке головы кумушек, рассказывающих какие-то гадости.

– Не так страшно, когда в тебя летят комья грязи, страшно и противно видеть в толпе их бросающих знакомые лица, – сказала я, вспомнив неприятные моменты из своей жизни.

– Жили мы в бараке, в двух малюсеньких, холодных комнатушках с черными от сырости стенами. Но меня это не смущало. Я не притязательна. Морально было трудно. Я старалась до прихода мужа, больше находиться вне дома. Таскала воду из колонки, ходила в магазин, возилась в их маленьком садике, колола дрова. Как-то выкорчевывала засохшую яблоню. Гляжу, а соседки как галки весь штакетник вокруг садика «обсели» и на меня глядят, как на чудо заморское.

«Кто тебя этому учил?» – спросили.

Объяснила, что несколько лет в деревне жила. А когда я строгала доски для книжной полки, соорудив во дворе за сараем небольшой верстак, они долго стояли с открытыми ртами. Потом одна, наконец, вымолвила:

«И где он откопал такую жену?»

«Странные вы какие-то, – удивилась я. – Если у вас, например, крыльцо сгниет, вы разве его не почините?»

«Нет, в ЖЕК подадим заявку», – ответила мне соседка.

Потом я стала замечать, что по субботам, когда я приходила с работы, муж встречал меня холодно, цеплялся из-за мелочей и чаще всего необоснованно. Все ему было не так. Я поняла, что «накачивают» его родственники всяческой ложью. Еще обратила внимание на то, что придя с работы, муж уже не подходит ко мне, пока не расскажет матери обо всем, что происходило на работе, а со мной молчит, ничем не делится. Меня это обижало, а Миша только отмахивался: «Привычка».

Мое место работы располагалось недалеко от дома, и я возвращалась домой раньше мужа. Мне надо было до его прихода успеть многое сделать. И вот тут-то на меня как злое воронье с руганью набрасывались Мишины родственники. А свекровь после этих разборок просила меня не нагружать ее сына «мелочами», не рассказывать ему о наших размолвках и обидах. Она говорила:

«Жалей его, он у нас слабенький. Он у нас в доме единственный мужчина».

И получалось, что Миша о моих проблемах не знал, а мать по-своему преподносила ему происходящее в доме. Я любила Мишу и поначалу верила свекрови. Не сразу мне дошло, что она нас разъединяет, хочет, чтобы он только ее одну любил, ей одной верил. Я и свекровь жалела, объясняя скандалы в семье ее нездоровьем. Страдала, но не решалась сказать ей, когда считала, что она не права, только мучительно пропускала через себя все услышанное.

Первое время я не могла разобраться во всех хитросплетениях сюжетов споров родственников, не понимала, из-за чего у них разгорался сыр-бор. Я не умела развести спорщиков по сторонам и благоразумно молчала, предпочитая выжидательную позицию, хотя в сердце нарастало глухое раздражение. Я не считала себя вправе давать советы старшим, только прислушивалась и присматривалась. Думала, что в случае необходимости, если Миша не справится, я смогу вмешаться и доказать абсолютную бесполезность и полную безосновательность их споров. Вспомнился один случай. Я было открыла рот, чтобы возразить свекрови, но потом раздумала и чуть улыбнулась мужу, словно ища его похвалы. Этот краткий миг нашего общения доставил ему удовольствие. «Она меня послушалась!» – подумал он. «Мы смотрим на эти вещи одинаково», – ошибочно порадовалась я.