Дневник запертого в квартире, или Сердца Под Октябрьским Дождём

- Да мне плевать... - сказал детектив и вдруг замолк. Егорыч разжал руки, смешно кувыркнулся на своём насесте, упал и задёргался, как кукла, чей кукловод хохотал над какой-то особенно смешной шуткой постановщика. Верёвка натянулась - даже отсюда они слышали, как она трещит. Но это была добротная верёвка, голубой шнур для сушки белья, из тех, что продают в супермаркетах. Ветка изогнулась, роняя на головы зрителей дырявые листья. Оба мужчины одинаково вздрогнули... а через несколько секунд уже тряслись в натуральной панике. Там, на поляне, происходила натуральная вакханалия. Руки забулдыг, вскинутые над головой, походили на лапки погибших насекомых. Одни падают на колени, как в перину. Стучат зубами - Юра отчего-то был непреложно уверен в происхождении этого звука. Другие пляшут, взявшись за руки, стегают друг друга по рукам и лицу крапивой, грызут зубами нижние ветви дуба... которые, кстати, и так уже порядочно изгрызены. Возможно ли, что это происходит не в первый раз?

- Молим, прими его в свою бездонную глотку!

- Тебе нравится, да? О, тебе должно понравиться! Старина Ефимыч был что надо человеком! Он выстрадал достаточно, страдал за весь человеческий род, прямо как Иисус.

- Все там будем. Все там будем.

Возгласы сливались в нечленораздельный вой. Со стороны озера подул ветер, он тряхнул макушки деревьев и принёс новую волну коллективного экстаза. Тело мотало из стороны в сторону, из ноздрей и из уголка рта срывались капли крови. Толпа внизу раскачивалась, как паства баптистского священника, подставляя открытые рты для влаги.

Мистер Бабочка присел на корточки и аккуратно поставил кружку с недопитым кофе между ботинок. Юра заметил, что у неё отломана ручка. Детектив посмотрел на обломок в своих руках, будто не понимая, откуда он взялся, а потом положил кусочек керамики в кружку.

- Почему ты так сказал? - с любопытством, показавшимся Юре сейчас почти таким же диким как поведение людей на поляне, спросил мистер Бабочка. - Я разругался, немного дал волю языку - а кто бы не дал в такой ситуации? Согласен, непрофессионально. А ты говорил "нельзя!" так, словно я хотел похвастаться новым телевизором в компании воров-домушников.

- Понятия не имею, - Хорь был искренен. Он прикрыл глаза, вспоминая. - Мне вдруг показалось... глупо, наверное, но показалось, что мы вроде как в театре. Что там идёт представление. Даже когда этот парень задёргался, я подумал, что он дёргается как кукла, которую трясёт хохочущий кукловод.

- Занятно, - сказал Виль Сергеевич, переводя взгляд на висельника. Скорость, с коей он взял себя в руки, казалась сверхъестественной. - Нужно дождаться пока здесь станет менее многолюдно, и попробовать его снять.

- Он мёртв.

- Определённо. Алкоголики, я слышал, необычайно живучи, но... конечно, он мёртв. И всё-таки, нельзя его так оставлять, не находишь?

Всё, что находил сейчас Юрий, касалось скорости, с которой он сможет оказаться отсюда как можно дальше.

Он вдруг понял кое-что: догадка, что отнюдь не добавила молодому человеку душевного спокойствия. Наклонился вперёд, чтобы заглянуть в лицо мистера Бабочки.

- Вам просто любопытно, да? Это коллективное помешательство куда круче, чем Велес, который копает картошку.

- Яровит. Бог войны и плодородия у балтийских славян.

- Да знаю я, кто такой Яровит, - обозлился Юрий. - Вы такой же чокнутый как они. Нас могут разорвать на куски или же просто вздёрнуть рядом с этим беднягой.

- Возьми себя в руки, - мягко посоветовал Виль Сергеевич. - Сейчас в нас говорят эмоции, но чуть позже, если проявим немного терпения, мы, возможно, будем обладателями некой тайны. Соучастниками процесса, выходящего за грань обыденного. С самого начала, когда автобус высадил меня на шоссе возле остановки с надписью "Кунгельв - 2 км", я почувствовал, что найду здесь нечто замечательное. Я направлю на этот термитник луч прожектора и докажу что то, что они в течение всей своей жизни раз за разом отвергали, от чего отворачивались, существует. Разве тебя не прельщает такая слава? О! Нас, кажется, заметили.

- Эй! - вопль был полон какого-то безумного торжества. - А ну, выходи! Рыжий подох, как гнусный похититель куриц. Опасность миновала! Вы же от него прятались, да? А что мы? Мы - просто добрые самаритяне, любители прогулок по лесу.

"Любители прогулок по лесу", которые один за другим поднимали головы и дырявили свои лица странными улыбками, походили на добрых самаритян ещё меньше, чем полчаса назад в кабаке. Прежде чем сделать шаг в направлении Юры и детектива, они взялись за руки, как дети.

Мистер Бабочка причмокнул. Потом сунул руки в карманы пиджака и оттопырил правый карман чем-то вполне определённой формы. Юра никогда бы не подумал, что пистолет можно спрятать между полушерстяным карманом и подкладкой.

- Стоять, - раздался громкий голос. - Следующий, кто сделает шаг, отправиться в бездонную глотку следом.