Дневник Жеребцовой Полины

- Не слушайте античеченскую агитацию! — сказала мама. — Не думайте, что тут живут безграмотные «чурки». Почитайте стихи! Посмотрите картины! Интересны темы и исполнение! Вот, например, брошюра с выставки детского рисунка. Дети-чеченцы прекрасно рисуют! Они склонны к танцам и спорту. Очень музыкальны!

Военные, наконец, смутились, пообещали:

— Вещи, что мы у вас забрали, — поищем! — они закашлялись. — Спросим у своих ребят.

Потом оба порылись в рюкзаке и синхронно достали по банке тушеного коровьего мяса!

При взгляде на него мне стало плохо — затошнило, и закружилась голова.

Я сразу поняла, что мама не хочет брать у них еду. Но промолчала.

А Саша и Капитан сказали:

— В части всем внушали: в городе мирных жителей нет! Есть только бандиты! Нужно

уничтожить всех! Мы были так поражены, когда вошли в город и увидели, сколько в разбитых домах и подъездах проживает стариков и детей! И как вы только уцелели?! Мы же «долбили» прямо по вам?!

— Сами не знаем. — вместе с ними удивилась моя мама.

Наконец, подвела итог встречи:

— Ладно! Возвращать нам ничего не надо. Эти книги — вам память. Что раньше унесли — того нет! Мы не в обиде. Пусть у нас с вами будет товарообмен! - Она указала на две банки с консервами.

Я облегченно вздохнула и вышла в квартиру тети Марьям. Но тут меня начало странно трясти. Озноб. Пришла слабость от мыслей о еде. Я услышала, как мама сказала Капитану и Саше:

— Не обижайтесь! Но не надо к нам больше заходить!

Военные что-то поняли, потому что кивнули, хотя, возможно, не совсем то, что имела в виду моя мама. Они вежливо попрощались и вышли. В подъезде их уже караулила бабка Стася:

— Родненькие! Сыночки! Дайте бабушке что-нибудь! — раздался ее громкий голос. — Кушать, или денежку!

Мы с мамой расхохотались.

«Надо же! Опять у нее родные дети!» — веселились мы.

Будур.

10 февраля 2000

Мы счастливые! Поели вчера после долгой голодовки. А потом пошли искать бесплатную столовую. Упорно идут слухи — такая есть! И она находится, где-то в нашем районе!

 С остановками на отдых — каждые два квартала — мы за полтора часа пути добрались до остановки «Катаяма». Обещанной столовой не нашли. Оказалось — ее только собираются открыть. На шоссе были чьи-то окровавленные куртки. Кто вытряс из них их хозяев? Или военные, не разобравшись, покидали их после «зачистки» в БТР, а когда пригляделись, то побрезговали и выкинули.

Поняли: лучше идти между домами. Хоть какое-то прикрытие!

На трассе военные посты. И возможен внезапный бой, куда мы попадем, как мелкие камешки в мельницу. Мы передохнули. Полежали на снегу. Мои ноги болели так, что идти дальше я не могла и чуть не потеряла сознание. А потом, замерзнув в сугробе, все же поднялась и поплелась домой вслед за мамой, подталкивая себя мыслями о горячем кипятке и лепешке.

Оказалось, пока мы ходили, у нас неизвестные опять сломали замок на двери. Он валялся в коридоре. Соседки-бабули сказали нам, что спали и ничего не видели и не слышали.

Мы обнаружили, что унесли наш большой магнитофон (спрятанный под дрова).

Саша и Капитан зачастили к подругам Азе и Лине, в дом, напротив, в гости, как

раньше осенью 1999 года совсем другие люди. Мы видели книги в руках федеральных военных. Видели коробки с солдатскими пайками.

Аза и Лина благородно угостили такими консервами бабушек-соседок Стасю и Нину.

А мы все-таки узнали: бесплатная столовая уже неделю работает на остановке «Автобаза». Рядом с ней расположился госпиталь МЧС, где помогают мирным жителям! Придется сходить туда. Возможно, завтра.

Еще есть новость: сегодня незнакомая девушка шла в район частного сектора проведать своих родственников. Одета хорошо, но в домашних тапочках. Ноги промокли на снегу. Мама ей предложила:

— Пойдем к нам! Дам тебе калоши и сухие носки.

Девушка поблагодарила, но зайти отказалась.

Она разговорилась и показала нам фотографию своего брата.

Рядом с ее братом со снимка на меня глядел Аладдин!

Девушка радостно сообщила:

- В январе оба были живы! Ребят вместе выводили из города!

Ура! Ур-а-а-а! Мы обнялись, как сестры, и простились.

Мама плакала на улице. Вспоминала, как под бомбежкой Аладдин принес нам черный хлеб!

Царевна Полина-Будур.

11 февраля 2000

Вчера к нам явился Вовка, муж Ольги.

Пьяница и грубиян. У него горе!

При ночном орудийном обстреле погибла его старенькая мама, жившая на остановке «Автобаза». Снарядом срезало угол дома. Его мать была в своей угловой квартире одна.

Она лежала и перед сном смотрела фотографии родных. Сын похоронил ее сам. Во дворе своего сгоревшего дома, в яме. Пропали все документы на квартиру матери и паспорт погибшей. Видимо, как и у нас во дворе, там побывали ближайшие соседи!

Вовка сильно напился с горя и неожиданно явился к нам, поговорить.

Было поздно. Около 21:00. Они говорили с мамой долго, дружески. Мама забыла ссоры и обиды в дни выселения. Зря! Она раскурила с ним сигарету! Налила Вовке в стакан одеколона из флакончика, и он выпил! Ругал сам себя за то, что не забрал свою мать к себе. В военное время оставил ее одну. А я подумала, что ему грабить чужое было куда интереснее, чем заботиться о собственной матери.