Дневник Жеребцовой Полины

Однако сегодня они явно стыдились. Лина опускала глаза, убегала. Парни со второго этажа прислали свою маму с двадцатью рублями, «сахал», (по-чеченски — «подаяние ради Аллаха»), моей больной маме. До войны некоторые из этих людей обворовывали квартиры. В основном — «русские». Два раза Резваном занималась милиция. Но мать выкупала его. Она много плакала из-за младшего сына. Но находились заступники и друзья, работающие в милиции.

Пожары войны пришли на помощь. Многие архивы уничтожены.

Мама ругала меня за историю с телевизором:

— Исправить ты ничего не в силах. Зачем же лезть?!

Мне скоро — 16 лет! Кроме войны и массового воровства я ничего не видела! Очень обидно!

Стреляют в садах и на трассе. И, словно аккомпанируя выстрелам, звучат из окон песни о войне и героях-чеченцах. Поет Тимур Муцураев.

Пытаюсь, подражать ему:

Не страшись!

Страх влечет тебя во тьму!

Солнца луч не опасен никому.

Минарет, тонкий месяц и — звезда,

Что еще видел лучше ты, когда?

Ночь пришла.

Миллионы крупных звезд!

В небесах для тебя построен мост.

Вечный Рай!

Там зеленая трава.

Выбирай!

Жизнь дает тебе права!

16 февраля 2001

Торгую три раза в неделю. Учусь в школе, делая уроки на перемене. Там же, за пять минут, заучиваю стихи и рассказываю. Учителя меня уважают. Знают, что в остальные дни я не могу приходить — нужно кормить маму. Она болеет.

На днях я должна поехать, чтобы получить гуманитарную помощь — муку (дают ведро). Соль — 200 грамм, растительное масло — 1 литр. Это мы получаем один раз в месяц.

Если со мной и с мамой случится беда, люди, имейте в виду: соседи у нас не только воры, они участники и другого «дела».

Жил в нашем доме на втором этаже ветеран ВОВ — Тунзин Юрий Михайлович. Русский пенсионер. Странная у него случилась смерть. Юрий Михайлович выехал за пенсией в другой регион. Получил деньги. Полежал в больнице с пищевым отравлением. Вернулся домой. Два соседа-чеченца, с которыми он прожил рядом тридцать лет и дружил, помогли старику занести домой сумку-коляску. Больше во двор он не вышел.

Тот, кто видел тело, рассказал: «Кровь текла изо рта. Лежал лицом вниз. Похоже, его ударили со спины».

Квартира его — перешла ближайшим соседям, а жену-старушку выгнали под страхом смерти, и она горько плакала на остановке.

Квартиру старика закрепили за Рамзесом. Со всем имуществом! Теперь эти же люди сдают скупщикам чужую мебель, ванны, газовые плиты, посуду.

Скупщики в нашем дворе появляются по несколько раз за день.

Фатима-Будур.

21 февраля 2001

Лины опять не было четыре дня. Я не люблю ее, но сочувствую. Не от «сладкой» жизни эта женщина торгует собой. Видимо, когда она была  молодой и доверчивой, встретился ей врун и трус. Искалечил судьбу.

Парни со двора делают вид, что дружат с Линой. Ходят к ней в гости. Просят в долг деньги и ее товар. А потом шепчут гадости. О том, что она — Белоснежка и у нее всегда полно гномов.

С директрисой школы я совершила длительное путешествие! Ездили по всем филиалам «Международного комитета помощи» в г. Грозном. Рассказывали, что я и мама живем без удобств, тепла и света, в провалившейся в подвал квартире. Нет ни еды, ни одежды, ни лекарств!

Но все дружно отказали мне в любой помощи. Под разными предлогами.

Мол, мне уже 15 лет и я не ребенок, но я еще не пенсионер и я (!) не беременна.

Тогда, директриса, сама от себя, купила мне и маме яблоки, бананы, сахар и лекарства!

Встретила Алика. Попал в гадкую компанию, но позднее помог Маше. Я была очень признательна ему за это. Но случилось то, чего я никак не ожидала: Алик предложил мне торговать собой. Сказал, что таков мой единственный путь в жизни. Если я действительно голодна, а моя мама болеет, не может работать.

- Нечего время тянуть! Все равно в твоем возрасте только интимом можно заработать! Хватит из себя недотрогу строить! — брякнул он.

И тогда я, неожиданно для себя самой, заговорила с ним отборным русским матом и послала его подальше! Сказала:

- Я заработаю! Но трудом, а не так, как ты мне рекомендуешь. Понял?!

Очевидно, это наша последняя беседа.

Ходила к седому Хасану. Рассказала: «Болеет мама». Он прислал к моему столу своего друга. Друг купил много ерунды явно ненужной ему. На обед я заработала и приободрилась.

Участились обстрелы. Учителя боятся за нас. Говорят, всех школьников отпустят по домам до конца февраля.

Завтра, если будет тихо, а в школу не нужно идти, я постараюсь добраться до остановки «Автотрест». Там дают муку.

Со мной рядом торгуют ребята. У них на рабочем столе телевизор с видеоприставкой!

С их помощью в свой «рабочий» день я слушаю музыку и чуть смотрю видеофильмы. Собирается толпа. И я тоже стараюсь хоть что-то увидеть, — главное, чтобы в это время не украли товар. Лучший фильм — «Гладиатор». Фраза оттуда, сказанная генералом Максимусом перед боем: «Мы уже мертвы! Мы уже в Раю!»

Вечером в нашу дверь постучала Лина. Неожиданно дала «сахал», подаяние, — 50 рублей!

Неслышно шевельнула бледными губами: «За ребенка»,— и сразу ушла.

Она что-то натворила.

Случилось землетрясение. Дома расшатаны. Чудо, что не обрушились на всех нас.