Дневники 1870-1911 гг.

20 декабря 1876 (1 января 1877)

Больно уж хитро закончено начало 1872 года. Эк ведь экзальтация! Она и в гроб со мной пойдет. Чувствую, что и перед самим собой выражаюсь дико, пиша дневник, а как избежишь фразы, иривитой с детства, вроде оспы? Именно — фраза — мучение — и все, от чего будто бы волос должен поседеть, что — выше. Слана Богу, волос не сед. Значит, природа здравее, чем воспитание. И иди-ка воспитание в направлении природы, из нас выйдут богатыри, взамен мелких теперешних людишек, что пред глазами, — не исключая и себя самого. Да-с, природа родит, — то Божье дело; воспитание или недостаток воспитания — портит, то — несчастие наше. Ну-с, что же природа тебе дала и что воспитание испортило? А природа дала мне — прямой здравый смысл, не совсем дурную натуру, — воспитание же из здравого смысла сделало парадоксальную мечтательность, из доброй натуры — тревожную, подозрительную, стеклянно-хрупкую душу.

1879 г.

С.-Петербург

12 сентября 1879. Среда

В 6 часов вечера прибыл в Петербург и в 7!/2 часов остановился в Знаменской гостинице. Переодевшись, тотчас отправился к сотруднику Миссии, о. Феодору Николаевичу Быстрову, спросить, не послана ли денежная помощь Миссии в то время, когда я был в дороге, а также, в каком часу лучше всего явиться к Высокопреосв. Исидору. Что за радость свидания с товарищем и другом после 9-летней жизни в чужой стране! Оказалось, что помощь послана двукратно:

1. Из Синода 5 тыс. руб., должно быть, построечные, и от Вы- сокопр. Исидора 2 тыс. руб., всего 7 тысяч посланы в конце июля по почте.

2. 5 тыс. руб. от Миссионерского Общества и 1 тысяча от Московской кафедры, всего 6 тысяч руб. посланы телеграммой 14 августа ст. ст. Значит, телеграммы мои к Митрополитам С.-Петербургскому и Московскому, вопреки нашим мнениям в Японии, не были тщетны, и о. Анатолий на некоторое время обеспечен.

15 сентября 1879. Суббота

Утром был у Преосвященных Викариев Варлаама и Гермо- гена; первый очень расположен к Миссии; обещался и еще по-жертвовать икон. Познакомился с цензорами-архимандритами: Сергием — очень добрым человеком, Арсением — довольно сердитым, и был у Геласия — моего старого знакомого, все еще живущего цензором.

Возвратясь в комнату, застал у себя сестру М. Ал. Черкасовой, ту, что за новгородским помещиком; успокоил ее касательно Марьи Алек, и просил успокоить другую сестру, что за доктором.

В 11 часов был на Акафисте в крестовой. Чудно пели! В церк- mi столкнулся с Архим. Мемноном, очередным, — бывшим на- ( тавником в Смоленской Семинарии.

После обеда поехал в Новодевичий монастырь <...>

Заехал к о. Феодору за экземп. рапорта еще, потому что дей- ггвительно, как говорил о. Владимир, об Японской Миссии нигде и никто ничего не знают и нужно всем подробно рассказывать, я иорнулся к себе и застал здесь человека от граф. Ламберт с письмом, в котором выражается вся ее удивительнейшая доброта; no-первых, она принимает все меры, чтобы дать мне доступ к Императрице, которой, к несчастью, нет в Петербурге теперь; во- иторых, прислала еще 500 руб. на женское училище. Что за люди сеть. Как освежается душа таким теплым участием других к любимому делу! И как хорошо, что я приехал сюда! Заржавел бы и шкостенел бы в недоверчивости к людям и подозрительности! Лдесь стряхнется это пыльное бремя, воскреснет юношеская вера н людей, и с удвоенными силами хорошо будет вновь приняться ш дело. Чувствую, что я приеду в Японию другим человеком, не тем — кисло-жестоким, каким выехал.

В 9 часу, устроив с помощью о. Моисея, чтобы ворота в Лавру не были затворены после 10 часов, я отправился к Гильтебранд- гу и в дружеском семействе хорошо провел вечер. Лег спать около 2 часов.

16 сентября 1879. Воскресенье

Чтобы написать статью, положил вставать, как и в Японии, в И часа; Андрей и разбудил; но такое полусонное состояние было, что спустя час опять лег. Побыл за ранней Обедней в крестовой. Служил сам Владыка Исидор. Пели, конечно, превосходно. После Обедни отправились с Афонским о. Арсением к В. И. Сушкину. Славный старец, и по лицу — точно праведник, — редко можно иидеть. такое светлое, тихое, доброе лицо. Пообедали. К сожалению, я скоро должен был уехать, так как хотелось побыть в Лкадемии на магистерском диспуте М.Чельцова, на который еще вчера нашел приглашение на столе и который имел начаться в час. Вернувшись к себе на минуту, был задержан вошедшим Ив. П. Корниловым, который привел с собою еще генерала (в звездах) Ив. Феод. Золотарева; они зашли от Митрополита. Золотарев — горячий старик; слушая о порядках Японии, вдруг схватил меня за руку и воскликнул: «Батюшка, нельзя ли оттуда прислать человека к нам — поучить нас!» Удивительное недовольство у всех текущим порядком вещей! Революция или — важные государств, перемены — в воздухе. Золотарев звал также к себе.