Дневники

10 июня 1907. Ясная Поляна. Физически слаб. На душе хорошо. Любовное отношение становится привычкой. Ах, коли бы с детства приобреталась эта привычка! Возможно ли это? Я думаю: да. Записать кое-что:

1) Все больше и больше почти физически страдаю от неравенства: богатства, излишеств нашей жизни среди нищеты; и не могу уменьшить этого неравенства. В этом тайный трагизм моей жизни. [...]

16 июня 1907. Ясная Поляна. Чертковы приезжают. Очень меня радует. Мало пишу, мало думаю. Был в очень дурном духе дня два тому назад. Более или менее держался. Кажется, опять простудился. Записать надо кое-что из книжечки. Теперь записываю кое-что прямо:

[...] 3) Самоуверенные и потому ничтожные люди всегда импонируют скромным и потому достойным, умным, нравственным людям именно потому, что скромный человек, судя по себе, никак не может себе представить, чтобы плохой человек так уважал себя и с такой самоуверенностью говорил о том, чего не знает.

4) В человеке сердце и разум: то есть желания и способность находить средства их удовлетворения. Но это не весь человек. Человек вполне - это еще способность сознавать себя (вне времени): свои желания и свой разум. [...]

27 июня 1907. Ясная Поляна. Приехали Чертковы, прожили у нас три дня. Очень было радостно. Живет Нестеров - приятный. Был Сергеенко. Вчера были восемьсот детей. Душевное состояние хорошо.

[...] 1) Так ясно почувствовал преимущество косца работника в росистом лугу рано утром, пускай и в жар полдня, и бедственность его хозяина за раздражающей его газетой и кофеем, с озлоблением, тоской и геморроем.

[...] 5) Есть нечто непреходящее, неизменяющееся, короче: непространственное, невременное, и не частичное, а цельное. Я знаю, что оно есть, сознаю себя в нем, но вижу себя ограниченным телом в пространстве и движением во времени. Мне представляется, что были за тысячу веков мои предки люди и до них их предки животные к предки животных - все это было и будет в бесконечном времени. Представляется тоже, что я моим телом занимаю одно определенное место среди бесконечного пространства и сознаю не только то, что все это было и будет, но что все это и в бесконечном пространстве, и в бесконечном времени все это я же.

В этом кажущееся сначала странным, но, в сущности, самое простое понимание человеком своей жизни: я есмь проявление всего в пространстве и во времени. Все, что есть, все это - я же, только ограниченное пространством и временем. То, что мы называем любовью, есть только проявление этого сознания. Проявление это естественно более живо по отношению более близких, по пространству и времени, существ.

6) Живо думал о том, чтобы правдиво написать всю свою мерзость, ничтожество, не прошедшие только, а теперешние.

[...] 8) Одни люди поднимаются в обществе людей, другие спускаются.

[...] 10) Все страсти - только преувеличение естественных влечений законных: 1) тщеславие - желание знать, чего хотят от нас люди; 2) скупость бережливость чужих трудов; 3) любострастие - исполнение закона продолжения рода; 4) [гордость - ] сознание своей божественности; 5) злоба, ненависть к людям - ненависть к злу.

[...] 12) Как легка и радостна становится жизнь, освобожденная от страстей, в особенности от славы людской. [...]

7 июля 1907. Ясная Поляна. Все слабею. Ничего не могу работать. Кое-что делал для "Круга чтения". С детьми два дня не занимаюсь. Многое задумываю, но сил нет. На душе очень хорошо. [...]

20 июля 1907. Ясная Поляна. Сто лет не писал, то есть больше месяца. За это время много было внешних событий: дети, убийство звегинцевских людей, главное, Чертковы. Радостное общение с ними, и бездна посетителей. Детские уроки сошли "на нет". Приезд Тани с мужем, приезд Андрюши: хороший.

[...] За это время здоровье порядочно, "по грехам нашим" слишком хорошо. Оставил "Круг чтения" и по случаю заключения в тюрьму Фельтена писал брошюру "Не убий никого". Вчера, хотя и не кончил, прочел ее Черткову и другим. Теперь хочется написать письмо Столыпину и "Руки вверх", пришедшее мне в голову во время игры Гольденвейзера. Очень уже что-то последнее время мной занимаются, и это очень вредит мне. Ищу в газете своего имени. Очень, очень затемняет, скрывает жизнь. Надо бороться. Записать надо:

1) Как хорошо быть виноватым, униженным и уметь не огорчаться. Это можно. И как это нужно. И как дурно считать себя правым, возвышенным перед людьми и радоваться этому! Очень дурно, и я испытываю это. Это губительно для истинной жизни.

[...] 4) Любовь нечего вызывать; только устрани то, что мешает проявлению ее, т. е. себя, истинного себя.

5) Старость уже тем хороша, что уничтожает заботу о будущем. Для старика будущего нет, и потому вся забота, все усилия переносятся в настоящее, т. е. в истинную жизнь.

6) Мы все оправдываем себя, а нам, напротив, для души нужно быть, чувствовать себя виноватым. Надо приучать себя к этому. А чтобы было возможно приучить, надо радоваться случаю, когда можешь признать себя виноватым. А только поищи, и случай этот всегда найдется.