Дневники

[...] 10) Нравственность не может быть ни на чем ином основана, кроме как на сознании себя духовным существом, единым со всеми другими существами и со всем. Если человек не духовное, а телесное существо, он неизбежно живет только для себя, а жизнь для себя и нравственность несовместимы.

[...] 12) Не успел оглянуться, как соблазнился, стал приписывать себе особенное значение: основателя философско-религиозной школы, стал приписывать этому важность, желал, чтобы это было, как будто это имеет какое-нибудь значение для моей жизни. Все это имеет значение не для, а против моей жизни, заглушая, извращая ее. [...]

6 августа 1907. Ясная Поляна. Сто лет не писал. Нынче отдал Черткову "Не убий никого" и надеюсь, что кончил, и не дурно. Сейчас взялся за детский "Круг чтения" для Ивана Ивановича. Много что есть записать и о жизни, и из книжечек. [...]

Нынче 8 августа 1907. Ясная Поляна. Чувствую значительное ослабление всего, особенно памяти, но на душе очень, очень хорошо. Кончил статью и теперь займусь, кроме писем и дневника, детским "Кругом чтения". Общение с Чертковым очень радостное. Нынче очень хорошо думал.

[...] 3) Дело жизни, кроме внутреннего, есть только одно: увеличивать в людях любовь делами и словами, убеждением.

4) Странник мне говорил: жить нельзя стало. Помещики совсем сдавили народ. Деваться некуда. И попы. Они как живут. Сироту, вдову обдирают - последнюю копейку. А кто за правду, за народ идет, тех хватают. Сколько хорошего народа перевешали.

Ходит он - и тысячи ему подобных, чтобы кормиться, а это - самое сильное средство пропаганды.

[...] 6) Молодое поколение теперь ко только не верит ни в какую религию, но верит, именно верит, что всякая религия - вздор, чепуха.

[...] 9) Ум возникает только из смирения. Глупость же - только из самомнения. Как бы сильны ни были умственные способности, смиренный человек всегда недоволен - ищет; самоуверенный думает, что все знает, и не углубляется.

10) В телесном своем состоянии - хочется есть, спать, весело, скучно человек один; в поступках, общении с людьми ты соединяешься с немногими существами; в мыслях ты соединяешься со всеми людьми прошедшего и будущего.

[...] 15) Кант считается отвлеченным философом, а он - великий религиозный учитель.

[...] 19) Дама с ужасом говорит, содрогается от мысли об убийстве, а сама требует поддержания той жизни, которая невозможна без убийства. [...]

22 августа 1907. Ясная Поляна. Не скажу, чтобы был в слабом душевном состоянии, скорее напротив, но очень слаб нервами, слезлив. Сейчас приезжает Таня. Вчера простился с Малеванным, и он и его спутники - и Дудченко и Граубергер - не скажу, чтобы дурное произвели на меня впечатление, но не нужное. Нынче хорошо обдумал последовательность "Круга чтения". Может быть, еще изменю, но и это хорошо. Все больше и больше освобождаюсь от заботы о мнении людском. Какая это свобода, радость, сила! Помоги бог совсем освободиться.

Сейчас читал газету об убийствах и грабежах с угрозой убийств. Убийства и жестокость все усиливаются и усиливаются. Как же быть? Как остановить? Запирают, ссылают на каторгу, казнят. Злодейства не уменьшаются, напротив.

Что же делать? Одно и одно: самому каждому все силы положить на то, чтоб жить по-божьи, и умолять их, убийц, грабителей, жить по-божьи. Они будут бить, грабить. А я, с поднятыми по их приказанию кверху руками, буду умолять их перестать жить дурно. "Они не послушают, будут делать все то же". Что же делать? Мне-то больше нечего делать. Да, надобно бы хорошенько сказать об этом. Записать:

1) К старости проходит интерес к будущему и прошедшему, уничтожается память и воображение, но остается, разрастается жизнь в настоящем, сознание этой настоящей жизни.

[...] 7) Ничто так не больно, как дурное мнение о тебе людей, а ничто так не полезно, ничто так не освобождает от ложной жизни. [...]

7 сентября 1907. Ясная Поляна. Просмотрел записную книжку с 22 августа. Занимался только "Кругом чтения". Мало сделал видимого, но для души хорошо. Утверждало особенно в борьбе с суждением людей. Об этом нынче думал очень важное. Запишу после. Получил тяжелое письмо от Новикова и отвечал ему. Все так же радостно общение с Чертковым. Боюсь, что я подкуплен его пристрастием ко мне. Вчера посмотрел "Свод мыслей". Хорошо бы было, если бы это было так полезно людям, как это мне кажется в минуты моего самомнения. За это время скорее хорошее, чем дурное, душевное состояние. Сейчас почувствовал связанность свою в писании этого дневника тем, что знаю, что его прочтут Саша и Чертков. Постараюсь забыть про них.