Дневники. 1913–1919

12 мая. Пятница. Революция – роскошь, которую могут позволить себе лишь развитые общества, не вчерашние рабы. Революция 1762 г. была благодетельна потому, что на место дурака посадила замечательную умницу, которая и процарствовала на славу России 34 года124. Революция 1917 г. плохой порядок, но все же порядок сменила беспорядком и развалом и потому может быть для нас гибельна. Сегодня, отнеся на почту утром отзывы о кандидатских сочинениях, я мог развернуть давно уже лежавшие без движения листы биографии Петра и вновь принялся за эту биографию. В 3 ч. отправился пешком в Донской монастырь на панихиду по В. О. Ключевском по случаю годовщины его смерти. Там были Кизеветтер, Готье, Громогласов и Коновалов, И. Ф. Рыбаков и Иванов-Полосин. Рыбаков привел гимназистов и гимназисток своего училища, так что вокруг могилы собралось порядочно публики; без этих учеников и учениц было бы совсем мало. Борис Ключевский звал меня после панихиды к себе пить чай, я сначала отказался, но затем все же попал к нему. Передал Кизеветтеру и Готье о деле Троицкого и просил содействия. Готье суетливо и скоропалительно выступил с вопросом, как он сказал, о «Яковлевиаде», т. е. о возведении Яковлева в экстраординарные профессоры согласно его требованию. Я ответил, что не могу говорить об этом, т. к. я все еще не утвержден профессором. Кизеветтер довольно вяло сказал, чтобы Юрий [Готье] написал представление. Вообще это высказывание довольно бестактно. Отказавшись от визита к Борису [Ключевскому], я было пошел домой, но он нагнал меня на автомобиле, на котором вез Кизеветтера и Яковлева, попавшего в монастырь после панихиды. Автомобиль остановился, и они настояли, чтобы я сел. У Бориса [Ключевского] я нашел уже Громогласова с Коноваловым. Я сказал им, что Академия ходатайствует о восстановлении их в их званиях; но им, видимо, этого мало, а хочется спихнуть существующих теперь профессоров. Так, говорилось о Д. И. Введенском. Не то же ли самое в вечном круговороте вещей? Сначала А. И. Введенский изгонял Громогласова и Коновалова, теперь они будут изгонять, за небытием А. И. Введенского, его брата Дмитрия Ивановича [Введенского]. Много говорилось о разложении нашей армии, – у всех самые мрачные мысли по этому поводу.

13 мая. Суббота. Сделав небольшую прогулку утром в девятом часу, затем весь день до 6 ч. работал над биографией. Около 7 ч. отправился к Богоявленским, где были Егоровы и Богословские. Миша [Богословский] был в студенческой тужурке. Наша интеллигенция, в особенности, например, так называемый «третий элемент» – разного рода служащие в земствах – отличалась большим идеализмом: делать для народа, служить народу и т. д. Только и слышалось. И вот теперь этот самый народ, ради которого она отрекалась от собственных благ, ругает ее «буржуями» и преисполнен к ней самых враждебных чувств. Крестьяне и слышать не хотят о земстве и требуют уничтожения земств уездных и губернских. Где границы между идеализмом и близорукою глупостью?

14 мая. Воскресенье. Весь день за биографией Петра. Заходил ко мне молодой человек Добролюбов, оставленный по русской истории при Варшавском университете И. П. Козловским. Теперь Козловский состоит директором Нежинского института125, а его кафедру в Варшавском университете занял Шевяков (?) – кто такой, мне решительно неизвестно. Добролюбов, встречая от него не совсем доброжелательное отношение, думает держать экзамен при Московском университете и беседовал со мною по этому поводу. Вечер у Богословских. Мише [Богословскому] по случаю окончания им курса я подарил сто рублей.

15 мая. Понедельник. Работа над Петром. Вечером заседание ОИДР, посвященное памяти Е. В. Барсова, с докладами Б. М. Соколова и слишком пространным и водянистым И. М. Громогласова. Вот что значит не готовиться к таким выступлениям. Интересное сообщение экспромтом сделал Гр. Петр. Петровский126 о знакомствах Барсова в среде старообрядцев и, в частности, о знакомстве его с Н. А. Бугровым.

16 мая. Вторник. Новая тревога: в Севастополе столкновение между главнокомандующим Черноморским флотом адмиралом Колчаком и Советом рабочих и солдатских депутатов. Адмирал – гордость русского флота – просит об отставке!127 За последнее время мелькала надежда, что Черноморский флот будет зерном, из которого вырастет дисциплина в армии. Никогда Русская земля не терзалась так, как сейчас терзается, на границе бездны и позора. Был на Курсах, видел там каких-то косматых, волосатых и пейсатых молодых людей, делегатов от большевиков и меньшевиков, устраивающих там свои собрания. Остальное время дома и много работал над биографией Петра. Вечером была у меня бывшая моя ученица Менцель, но Л[изы] не было дома, так что она посидела немного. Умер внезапно К. Н. Успенский!