Дневники. 1913–1919: Из собрания Государственного Исторического музея

31 июля. Воскресенье. Утром предложил С. К. [Богоявленскому] и Рождественскому совершить прогулку, и мы отправились через Глинино, Панино и Остров. Было ясное утро, но на дороге нас все-таки захватил дождь; я был основательно вымочен. Вечером пили чай у Богоявленских.

1 августа. Понедельник. Утром в церкви за обедней и потом на водосвятии на реке. Миня очень хорошо стоял в церкви, молился и затем шел в крестном ходу. Говорил мне, что ему хотелось бы прислуживать в алтаре, как другие мальчики. Затем мы с ним занимались рубкой деревьев, загораживающих свет в наши окна. Для отдыха состязались в шахматы с Н. В. [Рождественским] и С. К. [Богоявленским] весь вечер. Отчаянный дождь.

2 августа. Вторник. Ходили с Н. В. [Рождественским] и С. К. [Богоявленским] утром в Кораново к сапожнику, который, однако, отказал нам в просьбе взять нашу обувь в починку, т. к. прекращает производство. Мы были просителями, а он гордо отказывал. Опять среди дня страшный дождь. Вечером Н. В. [Рождественский] и Богоявленские у нас. Опять играли в шахматы. Письмо от Д. Н. Егорова.

3 августа. Среда. Я перебрался в более светлую комнату. Среди дня – шахматы. Вечером проводили Н. В. [Рождественского]. Миня в большом удовольствии, что был на десятичасовом пароходе.

4 августа. Четверг. Возобновил «утренние занятия». Читал Веселовского с тем же впечатлением. После обеда меня соблазнили идти за грибами. Мы нашли их немного. День хмурый, но без дождя – это большая редкость. Итак, у нас май – морозный, июнь и июль дождливые.

5 августа. Пятница. Утро дождливое. До обеда и некоторое время после читал Веселовского. Затем отправились с Л[изой] и Миней в Рыбинск на пароходе «Михаил Федорович». Миня робко подошел к капитану и попросил позволения войти на рубку и был в восторге, что ему пришлось плыть на рубке лучшего парохода. Возвращались на кашинском пароходе, и Миня опять подходил к рупорам, говорил в них команду «Вперед, до полного», «Назад самый тихий» и т. д., совершенно увлекаясь и изображая из себя капитана.

6 августа. Суббота. Утро за книгой Веселовского. Отвечал на письмо Егорова и на полученную сегодня же открытку от Елагина с просьбой разрешить печатание 1-ой части учебника. Гуляли с Л [изой] и Миней в Болоново. Миня на прогулке много шалил, дурачился и кривлялся. Это оттого, конечно, что ничем не был занят. С детьми прогулки надо устраивать совершенно иначе, вроде того, как я устраивал с Липушатами экспедиции на лодке в Нодендале222. Надо бы и в нашем случае предпринимать какие-либо экспедиции с раскладкой костра, например, вообще с какой-нибудь игрой. Но на это надо время, внимание и силы.

7 августа. Воскресенье. День пасмурный, небо как-то сонливо затянуто ровной завесой облаков, но без дождя – впрочем, несколько капель все же упало. Я кончил чтение книги Веселовского. Заключительная глава, которая должна бы, подводя итоги, давать резюме, вкратце излагать всю книгу – образец неясности. Вечером газеты. На фронте пока без перемен. Австрийцы сильно обороняются на Золотой Липе223. Турки имеют успех в Персии.

8 августа. Понедельник. Составил план рецензии на книгу Веселовского224, а затем вернулся к Петру; переход на другие рельсы был не из легких, и работа шла небыстро. Получен ряд неприятных известий в газетах: Персия, как я и догадывался, оказалась в руках турок225, ворвавшихся туда большими силами. Почему великий князь Н[иколай] Николаевич] их туда пустил – неизвестно226. Не могу судить, но кажется, что это ошибка. В Галиции наше наступление остановлено значительными свежими силами немцев, пришедших на помощь разбитым австриякам227. Маргарита в письме сообщила известия о страшно высоких ценах в Москве и, что еще хуже, об отсутствии многих продуктов. Тоже перспектива невеселая. Ну, хорошо, что у нас деревня сыта, и в ней, кроме сахару, которого нигде нет, ни в чем не чувствуется недостатка, а деревня ведь это 9/10 нашей страны. Как-нибудь потерпим. День ясный и очень жаркий с сильным восточным ветром. После чаю мы с С. К. [Богоявленским] и Юриком предприняли прогулку, хотели идти далеко, но у Коранова были застигнуты тучами, вернулись к церкви, переждали там грозу и небольшой дождь, и затем ходили в Болоново. Много говорили о книге Веселовского. Вечер закончили шахматами у С. К. [Богоявленского].

Умер, как я узнал из газет, Иван Алексеевич Лебедев, мой учитель географии и истории в 5-й гимназии, один из самых любимых моих учителей. Он преподавал географию начиная с I класса, и помню, с каким интересом я слушал его объяснения. Мне казалось тогда, что он сам бывал во всех тех странах, о которых рассказывал. С III класса он начал давать уроки истории. В IV классе его уроки прервались; он заболел чем-то очень опасным, у нас тогда говорили, что скоротечной чахоткой, и должен был отправиться в Крым. Его заменил у нас С. И. Анцыферов, бывший потом директором департамента Министерства народного просвещения. Иван Алексеевич вернулся, поправившись, и я его слушал в VI, VII и VIII классах. Он умер на 71 году.