Читаем Дневники 1914-1917 полностью

Религиозный смысл русской истории, который традиционно определялся чаянием Царства Божия, теперь осмысляется Пришвиным через слова Христа: «Приидите ко мне вси труждающиеся и обремененные и Аз упокою вы», в которых отвергнутый людьми Христос обещает уже не Царство, а покой, помощь людям, способным обратиться к Нему...

Однако понимание апокалиптического характера истории не уничтожило в Пришвине здоровую натуру художника. В последней, предновогодней записи дневника с изрядной долей иронии и самоиронии над растерянностью перед лицом неизвестной и еще непонятной жизни Пришвин советует гражданам нового государства учиться, учиться, учиться — слова, которым по иронии судьбы было суждено стать крылатыми.

Я. Гришина, В. Гришин

-554-

ПРИНЯТЫЕ СОКРАЩЕНИЯ


Круг жизни - Пришвина В.Д. Круг жизни. М.: Художественная литература. 1981.


ЛН - Горький и советские писатели. Неизданная переписка. Литературное наследство. Т. 70. М.: 1963.


Личное дело... ― Личное дело Михаила Михайловича Пришвина. Воспоминания современников. СПб.: ООО «Издательство "Росток"», 2005.


Цвет и крест. - Пришвин М.М. Цвет и крест. СПб.: ООО «Издательство "Росток"», 2004.


Путь к Слову. - Пришвина В.Д. Путь к Слову. М.: Молодая гвардия, 1984.


Собр. соч. 1956-1957 - Пришвин М.М. Собрание сочинений: в 6 т. М.: Гослитиздат, 1956-1957.


Собр. соч. 1982-1986 - Пришвин М.М. Собрание сочинений: в 8 т. М.: Художественная литература, 1982-1986.


Собр. соч. 2006. - Пришвин М.М. Собрание сочинений: в 3 т. M.: Терра-Книжный клуб. 2006.


Хлыст. - Эткинд А. Хлыст (Секты, литература и революция). М.: Новое литературное обозрение, 1998.


РГАЛИ - Российский Государственный Архив литературы и искусства.


1914 г.

С. 5. д. Песочки под Новгородом. — В 1911 Пришвин с семьей живет в разных деревнях Новгородской губернии, и в последующие годы, по крайней мере, до 1915, время от времени туда наезжает. Чаще всего он останавливается в деревне Песочки, описание которой выражает присущий Пришвину способ поэтического обживания нового места: писатель не только включает деревню Песочки в культурное пространство, но и создает такой образ действительности, в котором взаимодействие исторических, религиозных и природных реалий рождает новое качество мира (сосна-свеча).

Ср.: «На высоком берегу Шелони, где были некогда новгородские битвы, есть маленькая деревушка Песочки, возле нее сохранилась старая заповедная роща и в ней древняя часовенка замшелая. Часовня, как деревья: когда

-555-

снег зимой выпадет и облепит белый ствол, часовня тоже стоит белая, а когда весной снег растает, и от весенних теплых дождей мох на стволе начинает зеленеть, зеленеет и часовня. На крыше ее зеленой стоит небольшой темный крест, а сосны вокруг прямые и чистые, словно свечи. Так и кажется, что с незапамятных времен собрались они сюда помолиться, привыкли и стали свечами стоять» (Ранний дневник 1905-1913).


...я видел во сне судьбу свою, Вас... — речь идет о Варваре Петровне Измалковой, русской студентке Сорбонны, с которой Пришвин познакомился в Париже в 1902 г., путешествуя по Европе после окончания Лейпцигского университета. Роман с ней был кратковременным, но вскрыл всю глубину и сложность отношения Пришвина к женщине, обнаружил в нем натуру художника, стал источником его поэзии. Впоследствии дневниковые записи Пришвина выявляют в этом романе, во-первых, типично символистское утопическое стремление превратить «Варвару Петровну в Варю», «чужую ему и малоинтересную девушку» — в Невесту, Альдонсу — в Дульцинею («безумный роман с Альдонсой, обязанной быть Дульсинеей»); во-вторых, выявляет также типично символистское стремление превратить ее в Недоступную («Несознаваемая какая-то сила подменяла простейший акт сложнейшей паутиной любви к Недоступной»). Собр. соч. 1956-1957. Т. 5. С. 308-310.

Измалкова ― прототип Инны Ростовцевой, героини автобиографического романа «Кащеева цепь».


С. 7. Однажды в кругу нашей духовной аристократии... — имеется в виду петербургское Религиозно-философское общество, членом которого Пришвин был с 1909 г.


...вообще филистеров... — филистер ― человек с узкими, рутинными представлениями, косными и ханжескими.


Мы принимали свое крещение от Августа Бебеля... — имеется в виду юношеское увлечение Пришвина марксизмом: будучи студентом Рижского политехникума Пришвин принимает участие в работе одного из первых марксистских кружков (1895-1896), где, в частности, переводит книгу А. Бебеля «Женщина и социализм».


...«пролетарии всех стран». — Лозунг «пролетарии всех стран, соединяйтесь» впервые прозвучал в «Манифесте Коммунистической партии» К. Маркса и Ф. Энгельса (1848).


Перейти на страницу:

Все книги серии Дневники

Дневники: 1925–1930
Дневники: 1925–1930

Годы, которые охватывает третий том дневников, – самый плодотворный период жизни Вирджинии Вулф. Именно в это время она создает один из своих шедевров, «На маяк», и первый набросок романа «Волны», а также публикует «Миссис Дэллоуэй», «Орландо» и знаменитое эссе «Своя комната».Как автор дневников Вирджиния раскрывает все аспекты своей жизни, от бытовых и социальных мелочей до более сложной темы ее любви к Вите Сэквилл-Уэст или, в конце тома, любви Этель Смит к ней. Она делится и другими интимными размышлениями: о браке и деторождении, о смерти, о выборе одежды, о тайнах своего разума. Время от времени Вирджиния обращается к хронике, описывая, например, Всеобщую забастовку, а также делает зарисовки портретов Томаса Харди, Джорджа Мура, У.Б. Йейтса и Эдит Ситуэлл.Впервые на русском языке.

Вирджиния Вулф

Биографии и Мемуары / Публицистика / Документальное
Дневники: 1920–1924
Дневники: 1920–1924

Годы, которые охватывает второй том дневников, были решающим периодом в становлении Вирджинии Вулф как писательницы. В романе «Комната Джейкоба» она еще больше углубилась в свой новый подход к написанию прозы, что в итоге позволило ей создать один из шедевров литературы – «Миссис Дэллоуэй». Параллельно Вирджиния писала серию критических эссе для сборника «Обыкновенный читатель». Кроме того, в 1920–1924 гг. она опубликовала более сотни статей и рецензий.Вирджиния рассказывает о том, каких усилий требует от нее писательство («оно требует напряжения каждого нерва»); размышляет о чувствительности к критике («мне лучше перестать обращать внимание… это порождает дискомфорт»); признается в сильном чувстве соперничества с Кэтрин Мэнсфилд («чем больше ее хвалят, тем больше я убеждаюсь, что она плоха»). После чаепитий Вирджиния записывает слова гостей: Т.С. Элиота, Бертрана Рассела, Литтона Стрэйчи – и описывает свои впечатления от новой подруги Виты Сэквилл-Уэст.Впервые на русском языке.

Вирджиния Вулф

Биографии и Мемуары / Публицистика / Документальное

Похожие книги