Дневники 1914-1917

Тетушка требухой угостила мастерски изготовленной. В Ельце едят требуху сначала по нужде, потом купец, богатея, перестает ее есть, а после в самых богатых домах едят требуху как изысканное блюдо, вспоминая милое прошлое.

Лунные засидки. Вышел на засидки в лунную ночь, но вдруг луна скрылась, намело снегу и сверху, все преобразилось в полях — не определиться, где я. Ехали вперед, а казалось, с огромной скоростью мы мчимся назад. Мы заспорили, лес это показался или что? Подъехали: вот твой лес! тронул дерево, и оно повалилось — вот твой лес: повалили три вехи, и нет леса. Вдруг зверь огромный показался, мчится, мчится прямо на нас, добежал к нам — раз! заяц! чуть не толкнулся о нас и пустился бежать, разрастаясь в чудовище, пугая других, застигнутых метелью охотников.

-269-

Странник — освобожденный дух влечет умершее тело в область полуночного солнца на Соловецкие острова...

Юродивый Гриша — говорят, он перед войной вышел с палкой и стал бить в окна и двери и кричать: на войну иду! Теперь сказал он, война кончится в Январе снежного года. — А как вы думаете?

Под великим секретом сказали мне, что Павел Николаевич отравлен газом и не показывается к жене Татьяне Александровне, чтобы не испугать ее своим видом. Сегодня приходит арендатор сада и говорит, что к Татьяне Александровне его не пустили, сказали: больна. Не узнала ли, не дошла ли весть до нее?

Тоня с Лидией заспорили, каких лошадей выгоднее покупать, очень старых или очень молодых, средних, в виду опасности мобилизации, покупать невозможно. За старых лошадей было то, что на них можно немедленно работать, а против, что во всякий час можно остаться без лошади, за молодых... но про молодых и заспорили, какого возраста молодых покупать: если рассчитывать по Сазонову, что война кончится через год, то можно покупать трехлетних, а если? Как вы думаете?

И стали думать и высказывать предположения. Вспомнили про Гришу-дурачка, как он за неделю шел по Черной слободе, выбивал палкой стекла и кричал: «на войну иду! на войну иду!» Не у него ли спросить? Тоже гадалка предсказывала, что в январе... Спросили у Андрюши — тоже через год. И решили покупать третьяка.

Странник. Освобожденный дух влечет полуумершее тело, странник не в силах поднять его ввысь, влечет по земле и показывает умирающему свободу полей, красоту цветов, табуны...

Леса вырублены, и только по телефонной проволоке можно узнать, что иней пал.

[23 Января].

День рождения: 43 года. (1916 год) Я с одной стороны, тот же самый, который бежал в Америку,

-270-

и вся жизнь, как развитие этого «американского существа». С другой стороны, вступление в борьбу всевозможных «я», потеря, раздробление, разгрызение (самоугрызение) и только время от времени, как солнечный луч, осеняет опять прежнее соединенное «я». Потом как мираж проходит, исчезает это соединенное «я», и снова безделие.

Завидно купцу, наживающему деньги, деловому мужику, пашущему землю, а попробуй делать то же — сделаешь, просто! необычайно просто кажется их дело, но, оказывается, суть их не в деле их, а в той наивной вере, с которой они делают...

25 Января.

Назначение Штюрмера Распутиным — все сводится к Распутину.

Из поездки: горизонт сливается — небо, на небе навозная дорога и овраги, кажется, лошади бегут назад — в это время до того ясно, что Россия — в пространстве.

Война. В деревне, сейчас и в городе стало наоборот: раньше, бывало, человек деревенский исчезал в своих жалобах на всякие недохватки обыкновенного бытия, а в городе хотели чего-то сверх этого. Теперь же в городе человек утопает в жалобах на дороговизну, а в деревне горе высшего порядка, там о человеке жалеют, об отце, сыне, брате — эти жалобы совсем иного порядка.

26 Января.

Живут в провинции, как пчелы в зимнем улье: в городе без подкорму улей гудит, в деревне молчит в ожидании весны. Ждут. Еще похоже это на весеннее надувание реки перед ледоходом. И знаешь, что это необходимо, значительно, неизбежно. А все-таки хочется по-своему ускорить, и томишься, непричастный к природному делу, будто стоишь, неверующий, обязательную всенощную.

Выдумали ездить в Москву с индюшками. Купит себе человек десяток индюшек и едет прямо в Охотный ряд — там

-271-

в один момент расхватают. На вырученные деньги селится где-нибудь в купеческом подворье, живет неделю и возвращается рассказывать всякие новости.

Рассказы эти привыкли выслушивать, условно доверяя, как произведениям искусства: каждый знает, что это не настоящая фактическая правда, но что все-таки возможно, и открывается путь для размышления.

Явное торжество деревни над городом. Какая польза в этих слухах, купленных на деньги, вырученные от продажи индюшек? Эти слухи — лохмотья нищего, только дробят бесплодно то деревенское единое чувство ожидания при весеннем надувании реки. А вся-то сущность в дороговизне предметов потребления.