Капитал заключается в даровитой личности, способной организовать массу для производства ценностей. Капит. культура направлена на производство таких личностей. Существование социализма возможно лишь как антитеза к-му (так все существует, двумя сторонами). А вот у нас исчез капитализм, исчез и с-м. Так христиане существуют, пока существуют язычники. Вот почему и великая победа как торжество одного начала ведет к его же гибели.
В любви нет неподходящих пар, любовь — это проявление себя, каков я есть (в юности я — магазин пороховой, спичка и взрыв, но не всякая спичка взорвет). В новом свете земляк (счастье), (Санхо Горбачова), Горбачов и его лесная баба (нет счастья — надо трагически нарисоваться), художество — это трагическая саморисовка. И так чувство родины у всех них совершалось, как чувство любви к женщине: земляк и Горбачов — так же разнообразно-индивидуально…
Помяни Господи:
Горбачов Вас. Алекс.
Соколов Николай Алексеевич
Богданов Николай Николаевич
Ульрих Вас. Данилович
Семашко, Маслов, Коноплянцев.
Подумаешь — многомиллионный мужик, медведь, и не мог сообразить, а какой-нибудь Троцкий, похожий на фармацевта, вперед знал, что дать землю мужику значит связать его.
Теперь ходишь и видишь, как бьется затравленный зверь: и ни туда, ни сюда шевельнуться нельзя.
Слушаю одну музыку — ветра в лесу. Да вот еще рано утром до света слушаю, как моя кровь по телу бежит, и если дождь на дворе, слушаю, как вода по земле поплескивает. И думаю: «Кровь по телу, а вода по земле, кровь и вода, тело и земля…»
Кольцо-обруч из золота. Обручальное кольцо советское.
Вид города: Киев, Смоленск, Дорогобуж.
Мих. Алекс. Афанасьев: попович на службе у грузинки (Коноплянцев): доит корову, хранитель музея.
Савин и Афанасьев.
Булычевы: Павел Григорьевич, Марья Ивановна и Александр Павлович — золотых дел мастер, кольцо советское.
Афанасьево-Коноплянцевское семейно-центростремительное начало и Савинское научно-центробежное.
Живешь, как будто вечно зуб болит, ненастоящая жизнь, знаешь, что это пройдет, но не проходит, и вот в зубной боли начинаешь находить редкие отпуски и привыкаешь к ней.
— Собака ногу поднимает на цветок, а тому это удобрение.
Рылся в письмах Барышниковых полдня. Ходил с Бульбой в Чистик: хорошо в лесу! погода теплая, сухая, по утрам сильная роса на лугу, покрытом паутиной, как морозом. На взмете трясогузок великое множество, во славу Божию, перебираются к теплу. На клюквенник ходят бабы и тетерева, убил одну тетерку выстрелом метким издалека. И все хорошо, а душа будто оглохла: хорошо, а не отзывается в глубину, живешь, ничего не понимая, и, как глухой, только догадываешься.
Разрушение бывает творческое и просто уничтожение, точно так же, как бывает творческое и уничтожительное сохранение, а созидание есть сознание меры разрушения и сохранения (люди разрушающие и охранительные).
Вся страсть к охоте со всеми ее прелестями сосредотачивается на моменте выстрела, и, кажется мне, заключается она в чувстве полной личной свободы после огромного труда хождения, а свобода — в артистическом прицеле, и это все; после дома радуются принесенной дичи, и так радость бывает двусторонняя, и о свободе, с моей стороны, и о еде, с их стороны, в этом потреблении заключается их признание. Так, бывало, и в литературе, пишешь для себя, живешь полнотою минут вдохновения, а потом начинается использование этой минуты, превращение в книгу, в деньги, в славу — что-то совершенно другое и между тем необходимое условие для вдохновения. Если бы теперь я стал писать и предлагать обществу свои рассказы, то это было бы все равно, как артистически стрелять ворон и носить их домой.
Возле Озерища живет Иван Иванович, эстонец, пчеловод.
Охотник Тюшкин на хуторе в Шеметове.