Читаем Дневники 1928-1929 полностью

Утро провел на Журавлихе. Хорошее болото это, совершенно такого же характера, как в Александровке по Вытравке. Оно громадное и все поделила речка Журавлиха. Среди осокового болота огарки, по их украйнам и находится дичь. Вначале я пустил одну Кенту, она стала. Подвел Нерль. Под носом у Кенты оказался молодой чибис, который скоро поднялся. А больше даже и молодые чибисы не поднимали собаку на стойку. Розыск бекаса завел Кенту в глубокое болото, поднялась чирковая матка и очень дразнила собак. Кента несколько раз подводила к бекасам, я подводил Нерль, но мало выходило поучительного: Нерль подражала ужимкам матери, но шла без чутья, бекас поднимался не близко, и она удивленно смотрела. Потом я взял Кенту и пустил Нерль. Без сомнения, она хорошо знает запах бекаса и на следах начинает приискивать, но потяжки и признака нет, бекас улетает, а она разбирается в следах, и ей он сам ни к чему. Попробовал обеих собак пустить вместе. Кента остановилась, Нерль подбежала к ней и сразу спихнула бекаса. Велико терпение матери! Кента продолжала стоять. Нерль спихнула второго бекаса. Кента, не сходя с места, перевела нос на третьего. Это пробрало даже Нерль. Она стала не по бекасу, но от удивления на мать. Бекас вылетел. Обе смотрели ему вслед. После того Нерль больше чем раньше стала следить за матерью, и чуть та замешкается, со всех ног мчится к ней… В таких случаях я стал отзывать ее и посылать в другую сторону. Мало-помалу это определилось как метод обучения совместной работы собак: одна в одну сторону, другая в другую. Дальше, когда Нерль станет вполне независимой от Кенты в потяжке, обучение в поиске на разных сторонах и секундировке должно пойти просто.

Под конец в кустах у села Кента подвела к чернышу, Нерль шла сзади ее на поводке и стояла вместе с ней. Теперь это мне уже больше не доставляет удовольствия: Нерль просто копирует без понимания. Но по второму тетереву случилось так, что он, убегая от собаки, сделал прием заячьей скидки и залег в кусту влево от линии движения. Кента прошла его на пол-аршина и стояла, боясь шевельнуться, чтобы направить нос в бок. В это время я проводил мимо куста с залегшим тетеревом Нерль. Она учуяла его, замерла с носом, направленным в куст. Несколько секунд я любовался спиной лежащей холостой тетерки.

Сегодняшним днем считаю оконченной первую часть натаски. Нерль познакомилась со всеми видами дичи лесной, болотной и даже водяной. Она обладает уже прекрасным поиском. Очень позывиста, послушна. Может причуивать след. Не очень копается. Иногда старается опередить местонахождение дичи верхним чутьем, но не может. Она обладает только стойкой накоротке и не догадывается остановиться и вдуматься в материал, долетающий к ней по ветру на расстоянии.

Итак, она прошла первую ступень натаски в 5 уроков по 5 часов каждый. Срок прохождения второй ступени меньше зависит от дрессировки, чем первый. Можно очень долго с утомлением от однообразия ходить, но поймет собака в какой-то один момент.

Надо вспомнить каждому, как он овладел основным приемом в каком-нибудь своем мастерстве. Взять езду на велосипеде: ученик прыгает, прыгает и вдруг поедет. Почти невозможно анализировать это «вдруг». Это момент схождения (гармонии) интеллекта с природным инстинктом. Один человек может быть очень умным, но ум его направлен в другую сторону от материала. Другой человек и не так умен, да его интеллект очень близок к чутью. Так случается постоянно, что кто поглупей, скорей поедет на велосипеде. Но в дальнейшем более умный при прочих одинаковых условиях, конечно, будет ездить лучше того, кто поглупей.

Я заметил, что Кента и сама и дети ее принадлежат к тем, кто «поумней», но ум этот не скоро попадет в точку действия. Эти собаки долго производят впечатление бесчутких, и вдруг пробуждается чутье необыкновенно сильное.

У Кенты такой мертвый период был больше месяца, у ее сына три недели. Я слышал о такой собаке, которая подводила к дичи с потяжкой по воздуху на второй день обучения. Посмотрим, сколько времени Нерль будет проходить школу второй степени: потяжку с промежуточными <1 нрзб.> стойками, мертвую стойку и последующую затем подводку <2 нрзб.>.


9 Июля. (6-й урок).

Ранним утром (в 2 ч.) было чистое небо, и восход был роскошный, но потом обернулось на старое: я ходил почти до полдня, и ни один слепень не укусил собаку.

Перейти на страницу:

Все книги серии Дневники

Дневники: 1925–1930
Дневники: 1925–1930

Годы, которые охватывает третий том дневников, – самый плодотворный период жизни Вирджинии Вулф. Именно в это время она создает один из своих шедевров, «На маяк», и первый набросок романа «Волны», а также публикует «Миссис Дэллоуэй», «Орландо» и знаменитое эссе «Своя комната».Как автор дневников Вирджиния раскрывает все аспекты своей жизни, от бытовых и социальных мелочей до более сложной темы ее любви к Вите Сэквилл-Уэст или, в конце тома, любви Этель Смит к ней. Она делится и другими интимными размышлениями: о браке и деторождении, о смерти, о выборе одежды, о тайнах своего разума. Время от времени Вирджиния обращается к хронике, описывая, например, Всеобщую забастовку, а также делает зарисовки портретов Томаса Харди, Джорджа Мура, У.Б. Йейтса и Эдит Ситуэлл.Впервые на русском языке.

Вирджиния Вулф

Биографии и Мемуары / Публицистика / Документальное
Дневники: 1920–1924
Дневники: 1920–1924

Годы, которые охватывает второй том дневников, были решающим периодом в становлении Вирджинии Вулф как писательницы. В романе «Комната Джейкоба» она еще больше углубилась в свой новый подход к написанию прозы, что в итоге позволило ей создать один из шедевров литературы – «Миссис Дэллоуэй». Параллельно Вирджиния писала серию критических эссе для сборника «Обыкновенный читатель». Кроме того, в 1920–1924 гг. она опубликовала более сотни статей и рецензий.Вирджиния рассказывает о том, каких усилий требует от нее писательство («оно требует напряжения каждого нерва»); размышляет о чувствительности к критике («мне лучше перестать обращать внимание… это порождает дискомфорт»); признается в сильном чувстве соперничества с Кэтрин Мэнсфилд («чем больше ее хвалят, тем больше я убеждаюсь, что она плоха»). После чаепитий Вирджиния записывает слова гостей: Т.С. Элиота, Бертрана Рассела, Литтона Стрэйчи – и описывает свои впечатления от новой подруги Виты Сэквилл-Уэст.Впервые на русском языке.

Вирджиния Вулф

Биографии и Мемуары / Публицистика / Документальное

Похожие книги

100 великих деятелей тайных обществ
100 великих деятелей тайных обществ

Существует мнение, что тайные общества правят миром, а история мира – это история противостояния тайных союзов и обществ. Все они существовали веками. Уже сам факт тайной их деятельности сообщал этим организациям ореол сверхъестественного и загадочного.В книге историка Бориса Соколова рассказывается о выдающихся деятелях тайных союзов и обществ мира, начиная от легендарного основателя ордена розенкрейцеров Христиана Розенкрейца и заканчивая масонами различных лож. Читателя ждет немало неожиданного, поскольку порой членами тайных обществ оказываются известные люди, принадлежность которых к той или иной организации трудно было бы представить: граф Сен-Жермен, Джеймс Андерсон, Иван Елагин, король Пруссии Фридрих Великий, Николай Новиков, русские полководцы Александр Суворов и Михаил Кутузов, Кондратий Рылеев, Джордж Вашингтон, Теодор Рузвельт, Гарри Трумэн и многие другие.

Борис Вадимович Соколов

Биографии и Мемуары