Дневники. 1973-1983

Сегодня утром – у вл. Александра Тян-Шанского, чудовищно постаревшего, но все еще бодрого. Потом завтрак в Villebon у Никиты и Маши Струве. Un vaste tour d'horizon4 . На первом месте, конечно, Солженицын. Никита удручен его планами: ничего не печатать три года, начинать в собственной типографии (!) свое полное собрание сочинений с тем, чтобы продолжать его следующим томом серий ("Октябрь шестнадцатого"). Все то же метание в безвоздушном пространстве… О безнадежном "провинциализме" Православия. Полное понимание и единодушие. Мне хорошо у них и с ними.

Вечером – чудесный "кадетский" ужин в Консерватории: Чеснаков, Репнин, Траскин, Андрей. Как всегда, отвозим Репу на lie St. Louis и еще сидим в brasserie5 , так не хочется расставаться…

Среда, 12 января 1977 I

Чудный вечер в очаровательной семье (семь детей!) Кирилла Ельчанинова в Issy les Moulineaux. И сам он – светлый, простой, не-мелочный, "горний" – без истерики, псевдодуховности и самолюбования.

1 О. Иоанн Ткачук.

2 башни Монпарнаса (фр.).

3 традиционно посещаемом ресторане (фр.).

4 Широкий обзор событий (фр.).

5 баре (фр.).

Четверг, 13 января 1977

На Сергиевском подворье, куда все эти годы не ездил, но куда поехал в связи с новым домом, а то была бы обида. Очень теплый прием: о.А.Князев fait les honneurs de la maison1 . Атмосфера как будто немного лучше.

Завтрак у Андроникова, несчастного, полубольного, полного frustrations2 . Помочь ему трудно, ибо он один из тех людей, которые как-то безнадежно неспособны понять того, что "происходит", и это несмотря на то, что все читают, за всем "следят" – рядом с настоящим вопросом (а потому и ответом), рядом с настоящим методом, рядом с настоящим "делом". От этого – страдает, но и понять, "в чем дело", – не может, и объяснить ему этого невозможно. От своей эпохи, своего времени можно страдать , и всякий мало-мальски подлинный христианин не может не страдать. Но свое время все равно нужно принимать , ибо другого нам Бог не дал, и только это принятие делает возможным, во-первых, понимание , то есть "различение духов", и, во-вторых, пресловутую "праксис", то есть церковное и богословское "делание". После Андроникова – Вейдле. Он с большим "аппетитом" говорит о себе – о своем здоровье, об "эротическом" рассказе, который написал – неожиданно для самого себя ("Четыре дня" в "Новом журнале"). Но все это так мило, так дружески и светло, что, сидя у него, наслаждаюсь. Как будто снова один из тех вечеров – 1945-1946 годов, когда ходил к нему ужинать.

Пятница, 14 января 1977

Все хочу записать: когда летел сюда, видел в аэроплане фильм "La fete sauvage"3 : о животных. Фильм удивительный, ибо, с одной стороны, весь пронизанный красотой (природы, движений животных и т.д.), а с другой – ужасом борьбы, погони, взаимного убийства и пожиранья. Можно было бы назвать: "Убийство в раю", ибо абсолютно очевидны и рай , отражаемый все еще миром животных, и смерть, страшная и жестокая, и, главное, inйluctable4 , в этом раю воцарившаяся. Но особенно поразила одна сцена: погоня – длинная-длинная – какого-то большого животного (волка? пантеры? не помню) за зайцем. И музыка и песня, аккомпанирующие эту с самого начала безнадежную погоню, этот полет к смерти и крови… Не музыка даже, а какой-то нарастающий речитатив, со все время повторяющимся воплем: "…le refuge c'est toi.. ."5 . Это было прекрасно и страшно, и с тех пор все время звучит в памяти. Завтрак на службе у Пети Чеснакова с ним, о. Борисом Бобринским и Аником Чеканом. Они берут мое интервью для [журнала] – все о том же: о судьбе Православия в "современном мире". Длинная, трехчасовая всенощная на rue Lecourbe. Храмовый праздник – преп. Серафим. Акафист.

Вечером – Синявский [по телевизору]. Впечатление псевдоглубины…

1 радушно принимает (фр.).

2 Frustration (фр .) – фрустрация, разочарование, неверие в свои силы.

3 "Дикое пиршество" (фр.).

4 неизбежная (фр.).

5 "…убежище, это ты…" (фр.).

Суббота, 15 января 1977

Литургия – праздничная и радостная – на гuе Lecourbe. И тоже праздничный завтрак на Parent de Rosan [у Андрея] – с девочками и бабушками.

Последняя прогулка по Парижу: place Vendфme, Tuileries. Мокрая grisaille1 парижской зимы, но так подходящая Парижу. Когда шел по Tuileries, выглянуло солнце – и вот за пустыми ветками единственная в мире перспектива гае Rivoli… А потом вид на Citй с его башнями с [моста] Pont des Saints Pиres. Прекраснее этого ничего в мире нету.

Воскресенье, 16 января 1977

Литургия на Exelmans. Потом преуютные два часа с мамой. Всегда подсознательный вопрос: не в последний ли раз? И сразу сжимается сердце…

Crestwood. Вторник, 18 января 1977

Вчера прилетел в Нью-Йорк в три часа дня. Совершенно чудовищный мороз – минус 25°! Праздничная, белая Америка с аэроплана. Наслаждение от возвращения, уюта, дома. Уютнейший вечер с Л. Сейчас иду в семинарию – еще один "антракт" кончился, еще раз мой "Париж" претворяется в память.