Читаем Дневники полностью

17 ноября. С утра переправлял "Роман русского помещика", растянуто жестоко. Гимнастика, обедал дома и опять то же работал до 9 часов. Поехал к Боткину, застал там Дружинина, приятно провел вечер, я был добр и скромен, и от этого хорошо было. Спорили с Боткиным о том, представляет ли себе поэт читателя, или нет. Он склонен к туманности. Дружинин был добродушен. Получил 100 р. от Колбасина.

18 ноября. Переправлял "Разжалованного", поехал к Боткину обедать. Читал "Роман русского помещика". Он дал хорошие советы, говорит - порядочно, приятно болтали, был у доктора от боли в ляжке; приехав домой, поставил банки, прочел статью Дружинина, приехал Трузсон, сначала было скучно, потом разболтались до двух.

19 ноября. С утра ленился приняться. Немного написал "Роман русского помещика". Получил письмо от Валерии недурное, но странно - под влиянием работы я к ней хладнокровен. Гимнастика, дома обедал, от пива спать захотелось, написал Валерии среднее письмо и от 9 до 2 работал. Больше половины сделано.

20 ноября. Встал в 10, написал немного. Гимнастика, обедал у Дружинина. Там Писемс 1000 кий, который, очевидно, меня не любит, и мне это больно. Дружинин отказался слушать меня, и это меня покоробило, дома нашел письмо от Валерии. Ничего нового в письмах, неразвитая любящая натура. Отвечал ей, лег в 3.

21 ноября. Встал в 1. Пришел Майков. Гимнастика, обедал у Столыпина, неучтив был с его женой. У Боткина весь вечер, прочел "Роман русского помещика", решительно плохо, но напечатаю. Надо вымарывать. [...]

22 ноября. Встал в 11. Хотел писать, не шло. Гимнастика. Обедал у Панаева. Потом у Краевского до вечера. Литературная подкладка противна мне до того, как ничто никогда противно не было. Написал Валерии письмо. Очень думал об ней. Может, оттого, что не видал в это время женщин.

23 ноября. Встал в 1. Тишкевнч помешал, поправил немного, обедал дома. Поправлял. Получил милое письмо от Валерии, отвечал ей. [...] Как хочется поскорее отделаться с журналами, чтобы писать так, как я теперь начинаю думать об искусстве, ужасно высоко и чисто.

25 ноября. Встал в 9, дурно спал опять. Поехал в зверинец, рано. К Ковалевскому, он был мил. В университете дрянь играли. Государь читал "Детство". В зверинце барыня со сладострастными глазами. Поработал утром и перед обедом. Обедал дома, был милый Анненков и несносный Бакунин. [...]

26 ноября. Встал в 10, писал, гимнастика, дома обедал, диктовал "Утро помещика" хорошо, приехал Балюзек, потом Дружинин, легко и приятно. Получил глупо-кроткое письмо от Валерии, поехал к Ольге Тургеневой, там мне неловко, но наслаждался прелестным трио. Заехал к Панаеву, он нагнал на меня тоску.

27 ноября. Встал в 10. Получил письмо глупое от Валерии. Она сама себя надувает, и я это вижу - насквозь, вот что скучно. Ежели бы узнать так друг друга, что не прямо воспринимать чужую мысль, а так, что видеть ее филиацию в другом. [...]

29 ноября. Пропустил и не помню, что делал. Корректуры немного. Да, кончил "Утро помещика" и сам отвез к Краевскому, там был в духе, спор с консерватором. Каменский. Дудышкин и Гончаров слегка похвалили "Утро помещика". О Валерии мало и неприятно думаю.

30 ноября. Зачем-то с утра взял карету, поехал к Константинову. Штатское платье еще нельзя, в магазины, книги купил, заказал платье, гимнастика, все болит, обедал дома, корректура "Разжалованного", который плох. Опоздал к Анненкову и к Дружинину и к Щербатову. [...] Получил страховое и милое письмо от Валерии. [...]

7 декабря. Встал в 11, записал день и играл до гимнастики. Рука очень болела, обедал дома, дочел Carmen - слабо, французско, получил письмо от Тургенева и послал ему. Заснул, пришел Полонский, смешон, Боткин, с ним в "Гугенотов", просто нехорошо. Написал письмо Валерии, хорошее, ни тепло, ни холодно, и письмо Каткову. Завтра написать письма тетеньке, Николеньке, Сереже, съездить к Шевич, к Оболенскому и к Столыпину.

2 декабря. "Разжалованного" не пропускают. Поехал в университет. Симфония прелестна. К Столыпину, он скучен. К Боткину, к Дюссо обедать. Вечер сидел с Боткиным, Дружининым и Анненковым. Приятно, денег издержал много, к Шевич написал.

3 декабря. Ничего не пишу - читал Мериме - хорошо, думаю комедию. Гимнастика, хорошо не болит. Обедал дома, заснул, был у Шевич, скучно, играл. У Боткина, Панаев хвалит "Юность" очень. Приятно, поправил корректуры "Разжалованного". [...]

5 декабря. Утро читал "Обыкновенную историю", которую послал Валерии. Написал Сереже и тетеньке. Поправил "Разжалованного", гимнастика, у Шевич слушал дурной рассказ, у Дружинина приятно, объяснился с Панаевым. [...]

7 декабря. Встал поздно, написал письмо Валерии, гимнастика, обедал дома, прочел "Бедную невесту", просто слабо. Хороша его любовница. Был в цирке, ужинал неизвестно зачем у Дюссо. Прочел вторую статью Дружинина. Его слабость, что он никогда не усомнится, не вздор ли это все.

11 декабря. Читал "Л 1000 ира", мало подействовало, гимнастика, обедал дома. К Боткину - там застал Анненкова и Дружинина, ужинал. Мне очень грустно.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Гордиться, а не каяться!
Гордиться, а не каяться!

Новый проект от автора бестселлера «Настольная книга сталиниста». Ошеломляющие открытия ведущего исследователя Сталинской эпохи, который, один из немногих, получил доступ к засекреченным архивным фондам Сталина, Ежова и Берии. Сенсационная версия ключевых событий XX века, основанная не на грязных антисоветских мифах, а на изучении подлинных документов.Почему Сталин в отличие от нынешних временщиков не нуждался в «партии власти» и фактически объявил войну партократам? Существовал ли в реальности заговор Тухачевского? Кто променял нефть на Родину? Какую войну проиграл СССР? Почему в ожесточенной борьбе за власть, разгоревшейся в последние годы жизни Сталина и сразу после его смерти, победили не те, кого сам он хотел видеть во главе страны после себя, а самозваные лже-«наследники», втайне ненавидевшие сталинизм и предавшие дело и память Вождя при первой возможности? И есть ли основания подозревать «ближний круг» Сталина в его убийстве?Отвечая на самые сложные и спорные вопросы отечественной истории, эта книга убедительно доказывает: что бы там ни врали враги народа, подлинная история СССР дает повод не для самобичеваний и осуждения, а для благодарности — оглядываясь назад, на великую Сталинскую эпоху, мы должны гордиться, а не каяться!

Юрий Николаевич Жуков

Публицистика / История / Политика / Образование и наука / Документальное