Дневники

12 ч. дня. Вчера вечером в заседании фракций говорили, что у правительства существует колебание между диктатурой Протопопова и министерством якобы «доверия» с генералом Алексеевым во главе. Но поздно ночью пришел указ о роспуске Думы до 1 апреля. Дума будто бы решила не расходиться. И, в самом деле, она, кажется, там сидит. Все прилегающие к нам улицы запружены солдатами, очевидно, присоединившимися к движению. Приходивший утром Н.Д.Соколов рассказывал, что вчера на Невском стреляла учебная команда павловцев, которых в это время заперли. Это ускорило восстание полка. Литовцы и волынцы решили присоединиться к павловцам.

1 ½ ч. дня. Идут по Сергиевской мимо наших окон вооруженные рабочие, солдаты, народ. Все автомобили останавливаются, солдаты высаживают едущих, стреляют в воздух, садятся и уезжают. Много автомобилей с красными флагами, заворачивающих к Думе.

2 ч. дня. Делегация от 25 тысяч восставших войск подошла к Думе, сняла охрану и заняла ее место.

Экстренное заседание Думы продолжается?

Мимо окон идет страшная толпа: солдаты без винтовок, рабочие с шашками, подростки и даже дети от 7–8 лет, со штыками, с кортиками. Сомнительны лишь артиллеристы и часть семеновцев. Но вся улица, каждая сияющая баба убеждена, что они пойдут «за народ».

3 ч. дня. Известия о телеграммах Родзянки к царю; первая – с мольбой о смене правительства, вторая – почти паническая – «последний час настал, династия в опасности»; и две его же телеграммы Брусилову и Рузскому с просьбой поддержать ходатайство у царя. Оба ответили – первый: «Исполнил свой долг перед царем и родиной», второй: «Телеграмму получил поручение исполнил».

4 часа. Стреляют – большею частью в воздух. Известия: раскрыты тюрьмы, заключенные освобождены. Кем? Толпы чаще всего – смешанные. Кое-где солдаты «снимали» рабочих (Орудийный завод) – рабочие высыпали на улицу. Из предварилки между прочим выпущен и Манасевич, его чуть ли не до дому проводили.

Взята Петропавловская крепость. Революционные войска сделали ее своей базой. Когда оттуда выпустили Хрусталева-Носаря (председатель сов. рабочих депутатов в 1905 г.), рабочие и солдаты встретили его восторженно. По рассказу Вани Пугачева на кухне (Ваня – старинный знакомый, молодой матрос):

«Он столько лет страдал за народ, так вот, недаром. (Мое примечание: Носарь эти десять лет провел в Париже, где вел себя сомнительно, вернулся только с полгода; по всем сведениям – сумасшедший…) Сейчас это его взяли и повезли в Думу. А он по дороге: постойте, говорит, товарищи, сначала идите в Окружной суд, сожгите их гадкие дела, там и мое есть. Они пошли, подожгли, и сейчас горит. Ну, привезли в Думу – к депутатам. Те сейчас согласились, пусть он какую хочет должность берет и министров выбирает. Стал он, значит, глава Совета рабочих депутатов. (Мое примечание: Ваня совсем не "серый" матрос, но какая каша, даже любопытно: "глава" Совета рабочих депутатов – "выбирает" министров и садится на любую "должность"…) Потом говорит: поедемте на Финляндский вокзал вызванные войска встречать, чтобы они сразу стали за народ… Ну, и уехали».

Окружной суд, действительно, горит. Разгромлено также Охранное отделение, и дела сожжены.

4 ½ часа. Стрельба продолжается, но вместе с тем о правительственных войсках ничего не слышно. Ганфман поехал в Думу на моторе, но «инсургенты» его высадили. В Думе идут жаркие прения. Умеренные хотят Временное правительство с популярным генералом «для избежания анархии», левые хотят Временное правительство из видных думцев и общественных деятелей.

Узнала, что Дума, получив приказ о роспуске, вовсе не решила «не расходиться», весьма заколебалась и даже начала было собираться восвояси; но ее почти механически задержали события – первые подошедшие войска из восставших, за которыми полились без перерыва и другие. Передают, что Родзянко ходит, растерянно ударяя себя руками: «Сделали меня революционером! Сделали!»

Беляев предложил ему сформировать кабинет, но Родзянко ответил: «Поздно».

5 часов. В Думе образовался Комитет «для водворения порядка и для сношения с учреждениями и лицами». Двенадцать: Родзянко, Коновалов, Дмитрюков, Керенский, Чхеидзе, Шульгин, Шидловский, Милюков, Караулов, Львов и Ржевский.

Комитет заседает перманентно. Тут же во дворце Таврическом (в какой зале – не знаю) заседает и Сов. раб. депутатов. В какой они связи с Комитетом – не выясняется определенно. Но там и представители кооперативов.

5 ½. Арестовали Щегловитова. Под революционной охраной привезли в Думу. Родзянко протестовал, но Керенский, под свою ответственность, посадил его в Министерский павильон и запер.

(Голицын известил Родзянку, что уходит, равно будто бы и другие министры, кроме Протопопова.)

Все ворота и подъезды велено держать открытыми. У нас на дворе солдаты искали двух городовых, живущих в доме. Но те переоделись и скрылись. Солдаты, кажется, были выпивши.

На улицах пулеметы и даже пушки – все забранные революционерами, ибо, повторяю, о правительственных войсках не слышно. А полиция скрылась.